Он проводил меня до моего крыльца и обхватил руками мое лицо. Он постоял там мгновение, затем посмотрел через плечо на почти полную луну. Когда он повернулся, в его глазах были желтые полосы, пересекающие карие.
Его губы были мягкими, когда они неуверенно коснулись моих, пока я не прислонилась к давлению его рук, пытаясь приблизиться. Затем он рассмеялся, низким, глубоким смехом, и по-настоящему поцеловал меня.
Когда между нами была зажата моя сломанная рука, не было языка тела, только рот и руки. Он носил одеколон. Что-то богатое и тонкое, что смешалось с его экзотическим ароматом.
Когда он отстранился от меня, я положила руку на его щеку, наслаждаясь легкой колючостью его бороды и стуком своего сердца. Между нами нарастала тишина, тишина и что-то неуверенное и новое.
Затем дверь открылась, и мой новый сосед по комнате выглянул с ухмылкой. – Эй, ребята, вы еще не закончили? Я приготовил немного горячего какао, потому что подумал, что на Мерси не так много одежды, но я думаю, вы позаботились о любой простуде из-за погоды.
Сэмюэл был в ярости, когда я пришла домой из гаража и сказала ему, что иду ужинать с Адамом. Мне пришлось настойчиво напомнить ему, что у него больше нет ко мне претензий. Он жил у меня до тех пор, пока не найдет собственную квартиру, и это не давало ему права диктовать, с кем мне обедать.
Если бы я знала, что это будет настоящее свидание, я была бы добрее. Я знала, что Сэмюэл все еще интересовался мной, и часть меня все еще любила его.
Когда Джесси-сваха позвонила мне, чтобы сказать, что ее отец уже едет, и чтобы я не беспокоилась о ней, потому что с ней все было в порядке, Сэмюэл ушел дуться в свою комнату, самую большую из моих свободных спален. Но когда я начала пытаться надеть платье, он ворвался в мою комнату, чтобы помочь. Я могла бы сделать это сама. Я не издавала болезненных звуков, что бы он ни говорил.
Он не был счастлив, когда я ушла, но я не позволила чувству вины решить, с кем я буду встречаться. Я не играю в игры с людьми, которые мне небезразличны, и я не позволю им играть в игры со мной. Я пообещала ему, что не буду заниматься сексом с Адамом, как и с Сэмюэлем. Нет, пока я не узнаю, что я чувствую и что чувствовали они. Но это было все, на что я была готов пойти.
Я знала, что давать ему вечер, чтобы подумать об этом, было ошибкой. Вероятно, мне следовало сказать Адаму, что Сэмюэл все еще остается со мной, как только я поняла, что он не знает, но то, что мы пережили сегодня вечером, было еще слишком хрупким для этого.
Итак, Адам был ошеломлен Сэмюэлем, сожителем.
— Нехорошо, Сэмюэл, — сказала я и повернулась к Адаму. – Он останется здесь, пока не получит квартиру. – Я посмотрела на Сэмюэля. – Это должно быть очень скоро.
— Я думал, у вас есть практика в Монтане, доктор Корник, — сказал Адам. Он отпустил меня, когда дверь открылась, но затем положил руку мне на спину — один из тех жестов, которые парни делают в присутствии других парней.
Сэмюэл кивнул и отступил назад, придерживая дверь, чтобы мы все могли войти внутрь. Как только они оба оказались в замкнутом пространстве моей гостиной, я почувствовала запах силы, исходящей от них обоих.
– Я работал в клинике по очереди с тремя другими врачами, — сказал он, направляясь на кухню. – Они не будут страдать. Я уехал из Аспен-Крик некоторое время назад, и теперь, когда я вернулся, я обнаружил, что не могу обустроиться. Поэтому я подумал, что могу попробовать где-нибудь поближе, чем Техас.
Адам взял дымящуюся чашку и задумчиво подул на нее. — Вы имеете в виду, что подаете прошение о присоединении к моей стае?
Улыбка Сэмюэля, которая не сходила с его лица с тех пор, как он открыл дверь, стала еще шире.
– Я и мечтать об этом не мог. Я ухожу в одиночку — вы, вероятно, получите официальное письмо от Брана с извещением об этом где-то на этой неделе.
Я оставила их на этом. Они все равно не обращали на меня никакого внимания. Я не могла легко снять платье без посторонней помощи, но поверх него надела пару спортивных штанов. Свободная толстовка прикрывала мою сломанную руку, приспособление для пыток и все такое. Обувь была тяжелее, но я нашла пару старых теннисных туфель, которые не развязывала, и натянула их на ноги поверх пары носков до щиколотки.