— Я даже не помню, что делает этот зверь, — сказал Мак. – Как я могу это контролировать?
–Первые несколько раз труднее, — сказала я ему. – Хороший Альфа может помочь тебе пройти через это. Как только ты сможешь контролировать себя , то сможешь вернуться к своей прежней жизни, если захочешь.
– Сначала возьми себя в руки, — сказала я ему. – Есть люди, которые могут помочь тебе с остальным. Не сдавайся.
– Ты не такая, как я.
— Нет, — согласилась я. – Я ходок: это не то, что ты. Я таким родилась.
– Я никогда не слышал о ходячих. Это что-то вроде фейри?
— Достаточно близко, — сказала я. – У меня нет многих приятных вещей, которые есть у вас, оборотней. Нет суперсилы. Нет супер исцеления. Нет стаи.
– Никаких шансов, что ты съешь своих друзей, — предположил он. Я не могла понять, пытался ли он быть забавным, или он был серьезен.
— Есть некоторые преимущества, — согласилась я.
— Откуда ты так много узнала об оборотнях?
Я открыла рот, чтобы рассказать ему короткую версию, но решила, что вся эта история лучше послужит для того, чтобы отвлечь его от мертвого тела.
– Моя мать была поклонницей родео, — начала я, садясь рядом с ним. – Ей нравились ковбои, любые ковбои. Ей нравился черноногий наездник на быке по имени Джо Старый Койот из Браунинга, штат Монтана, настолько, что она забеременела мной. Он погиб в автокатастрофе через три дня после того, как она встретила его.
– Ей было семнадцать, и ее родители пытались уговорить ее сделать аборт, но она не пошла на это. Потом они пытались заставить ее отдать меня на усыновление, но она была полна решимости вырастить меня сама — пока мне не исполнилось три года, и она не нашла в моей кроватке щенка койота.
– Что она сделала?
— Она пыталась найти семью моего отца, — сказала я ему. – Она поехала в Браунинг и нашла там несколько семей с такой фамилией, но они утверждали, что никогда не слышали о Джо. Он определенно был коренным американцем. – Я сделала жест, чтобы прикрыть свою внешность. Я не выгляжу чистокровной; мои черты слишком англо. Но моя кожа выглядит загорелой даже в ноябре, а мои прямые волосы такие же темные, как мои глаза. — Но в остальном я мало что о нем знаю.
— Старый Койот, — задумчиво сказал Мак.
Я улыбнулась ему. — Наводит на мысль, что эта переменчивая штука должна быть семейной, не так ли?
— Так как же получилось, что тебя воспитали оборотни?
— Дядя моего прадеда был оборотнем, — сказала я. – Это должна была быть семейная тайна, но от мамы трудно хранить секреты. Она просто улыбается людям, а они рассказывают ей истории из своей жизни. Так или иначе, она нашла его номер телефона и позвонила ему.
– Вау, — сказал Мак. – Я никогда не встречал никого из своих прабабушек и девушек.
— Я тоже, — сказала я и улыбаясь. – Просто их дядя, который был оборотнем. Одно из преимуществ оборотня — долгая жизнь.Если ты можешь контролировать волка… но Адам мог бы объяснить эту часть лучше, чем я.
Его взгляд вернулся к нашему мертвому другу.
– Да хорошо.– Я вздохнула.
– Глупость все равно приведет к тому, что тебя убьют. Дядя моего прадеда был достаточно умен, чтобы пережить свое поколение, но все эти годы не помешали ему быть выпотрошенным лосем, на которого он однажды ночью охотился.
– В любом случае, — продолжала я, — он пришел навестить меня и, как только увидел меня, понял, кто я такая. Это было до того, как появились фейри, и люди все еще пытались притворяться, что наука исключила возможность магии. Он убедил мою мать сказал, что мне будет безопаснее во внутренних районах Монтаны, если меня вырастит стая Марроков - у них есть свой город в горах, где чужаки редко беспокоят их. Меня воспитывала там семья, у которой не было детей.
— Твоя мать бросила тебя?
– Моя мать приезжала каждое лето, и они тоже не облегчали ей жизнь. Марроки не слишком любят людей, за исключением собственных жен и детей.
–Я думал, что Маррок — это волк, который правит Северной Америкой, — сказал Мак.
– Иногда стаи берут свое публичное имя от своего лидера, — сказала я ему. – Итак, стая Марроков называет себя Марроками. Чаще всего они находят на своей территории какие-то географические объекты. Волки Адама — это стая Колумбийского бассейна. Единственная другая стая в Вашингтоне — это Изумрудная стая в Сиэтле.
У Мака был еще один вопрос, но я подняла руку, чтобы он замолчал. Я слышала, как подъехала машина Адама.
— Помнишь, что я говорила об Альфе, — сказала я Маку и встала. — Он хороший человек, и он тебе нужен. Просто сиди, не спускай глаз, дай мне поговорить, и все будет хорошо.