Глава 8
Тяжелая дверь гаража первого отсека застонала, а затем зазвенела, как гигантская тарелка, когда ее заставили полностью открыть быстрее, чем обычно.
Адам Гауптман стоял в открытом дверном проеме, неподвижность скрывала его тело, и на мгновение я увидела его одними глазами, как мог бы человек.
При всей его немецкой фамилии лицо и цвет лица были славянские: смуглая кожа, темные волосы, хотя и не такие темные, как у меня, широкие скулы и узкий, но чувственный рот. Он не был высоким или громоздким, и человек мог бы удивиться, почему все взгляды обращались на него, когда он входил в комнату. Тогда они увидят его лицо и ошибочно решат, что это было влечением. Адам был Альфой, и если бы он был уродлив, то привлек бы внимание любого, кто оказался поблизости, будь то волк или человек, но мужская красота, которую он так бессознательно нес, не причиняла ему вреда
В более обычных обстоятельствах его глаза были насыщенного шоколадно-коричневого цвета, но от гнева они посветлели и стали почти желтыми. Я услышала, как Мак задохнулся, когда на него обрушился весь эффект гнева Адама, поэтому я была готова и позволил волне силы смыть меня, как морская вода со стекла.
Может быть, мне следовало объяснить ситуацию лучше, когда он говорил по телефону, но что в этом веселого?
– Что случилось? — спросил он, его голос был мягче первого зимнего снегопада.
— Это сложно, — сказала я, удерживая его взгляд целых две секунды, прежде чем повернуть голову и указать на тело. — Мертвый там. Если он принадлежит вам, значит, он новый, а вы не занимались своей работой. Он был глухим и слепым, как человек. Он не знал, что рана не затянется так быстро, как обычно, если бы ее нанесла сверхъестественное существо. Он позволил себе истечь кровью, потому что был слишком поглощен погоней, чтобы…
— Хватит, Мерседес, — прорычал он, подходя к мертвому человеку-волку и вставая рядом с ним на колени. Он передвинул тело, и одна из рук трупа безвольно шлепнулась на землю.
Мак нетерпеливо заскулил, затем склонил голову и прижал ее к моему бедру, чтобы ничего не видеть.
Звук привлек внимание Адама от тела к мальчику у моих ног.
Он зарычал. – Этот не мой — и тот тоже.
— Так милостиво, — сказала я. — Ваша мать должна похвалить вас за ваши манеры, Гауптман.
— Осторожно, — прошептал он. Это была не угроза, это было предупреждение.
Хорошо. Он был страшен. Действительно страшно. Он, вероятно, был бы страшен, даже когда был просто человеком. Но не стоит давать ему понять, что он меня запугал.
— Адам Гауптман, — вежливо сказала я, чтобы показать ему, как это делается. — Позвольте представить вам Мака — это все его имя, которое я знаю. Около двух лун назад в Чикаго на него напал оборотень. Оборотень убил свою девушку, но выжил. Человек, очень похожий на чикагского Альфа-Лео, продал его кому-то, кто держал его в клетке в полуприцепе и использовал для каких-то экспериментов с наркотиками, пока он не вырвался на свободу. В прошлую пятницу он появился у меня на пороге в поисках работы.
— Ты не сообщил мне, что у тебя на пороге странный волк?
Я обиженно вздохнула. – Я не член вашей стаи, Адам. Я знаю, что вам трудно это понять, поэтому я буду говорить медленно: я не принадлежу вам. Я не обязана вам что-либо говорить.
Адам резко выругался. – Новые оборотни опасны, женщина. Особенно когда им холодно и голодно. – Он посмотрел на Мака, и его голос полностью изменился, жар и гнев исчезли. — Мерси, иди сюда.
Я не смотрела вниз, чтобы увидеть, что он заметил в лице Мака. Я сделала шаг, но Мак обвился вокруг моей левой ноги. Я остановилась, прежде чем упасть. – Гм. Я немного застряла.
— Для умной девушки ты иногда довольно глупа, — сказал он, его голос был звучным и нежным, чтобы не испугать оборотня рядом со мной. – Запираться в гараже с новым волком и мертвым телом — не самый умный поступок, который ты могла бы сделать. У меня пока нет связи с ним. Было бы неплохо, если бы у тебя было его настоящее имя.
— Мак, — пробормотала я. –Какое у тебя имя?
— Алан, — сказал он мечтательно, вставая на колени так, что его лицо было прижато к моему животу. – Алан Маккензи Фрейзер в честь моего деда, который умер в год моего рождения. – Трение его движений задрало мою рубашку, и он лизнул мою голую кожу. Со стороны это могло показаться чувственным, но брюшко — уязвимое место на теле, излюбленное место хищников. – Ты хорошо пахнешь.
От него пахло оборотнем, и я начала паниковать, что было не очень полезно.
— Алан, — сказал Адам, перекатывая имя на языке. – Алан Маккензи Фрейзер, подойди ко мне.
Мак отдернул от меня голову, но болезненно стиснул руки на моих бедрах. Он посмотрел на Адама и зарычал, низкий рокот, от которого его грудь вибрировала рядом с моей ногой.
— Моя, — сказал он.
Глаза Адама сузились. — Я так не думаю. Она моя.