Глава 9
Елизавета вернулась, опираясь на руку внука примерно в то же время, когда крик Мака превратился в волчий крик.
— Есть еще оборотень? — спросила меня Елизавета.
Я кивнула и поднялась на ноги. — Тот мальчик, о котором я тебе говорила, — сказала я. – Но Адам здесь, так что это безопасно. Ты почистила фургон Стефана? – Я кивнула на автобус.
— Да, да. Ты думаешь, что имеешь дело с любителем? Она обиженно фыркнула. – Ваш друг-вампир никогда не узнает, что в его фургоне был не его собственный труп.
–Спасибо. – Я наклонила голову, но из гаража ничего не было слышно, поэтому я открыла дверь офиса и позвала –Адам?
— Все в порядке, — сказал он устало. –Это безопасно.
— Здесь Елизавета с шофером, — предупредила я его на случай, если он не заметил их, когда ворвался.
— Пусть и она войдет.
Я бы придержала дверь, но внук Елизаветы вырвал ее у меня из рук и придержал для нас обоих. Елизавета переместила свою костлявую хватку с его руки на мою, хотя по силе ее хватки я была почти уверена, что ей не нужна помощь при ходьбе.
Мак свернулся калачиком в дальнем углу гаража, где я его оставила. Его волчья форма была темно-серой, сливаясь с тенями на цементном полу. У него была одна белая ступня и белая полоска вдоль носа. Оборотни обычно имеют отметины, которые больше похожи на собак, чем на волков. Я не знаю почему. У Брана, Маррока, на хвосте пятно белого, как будто он окунул его в ведро с краской. Я думаю, что это мило, но у меня никогда не хватило наглости сказать ему об этом.
Адам стоял на коленях рядом с мертвецом, совершенно не обращая внимания на Мака. Он поднял голову, когда мы вышли из офиса. — Елизавета Аркадьевна, — сказал он в официальном приветствии, потом добавил что-то по-русски. Вернувшись к английскому, он продолжил –Роберт, спасибо, что пришел и сегодня вечером.
Елизавета сказала что-то по-русски, адресованное Адаму.
– Пока нет, — ответил Адам. — Вы можете отменить его сдачу? Он указал на мертвеца. – Я не узнаю его запаха, но я хотел бы хорошенько рассмотреть его лицо.
Елизавета нахмурилась и быстро заговорила с внуком по-русски. На его ответ она кивнула, и они еще несколько минут болтали, прежде чем она снова повернулась к Адаму. –Возможно, это возможно. Я, конечно, могу попробовать.
— Полагаю, у тебя здесь нет камеры, Мерси? — спросил Адам.
— Да, — сказала я ему. Работаю над старыми машинами, и иногда фотографию автомобили до того, как я буду над ними работать, чтобы снова собрать их вместе. – Я сейчас принесу камеру.
— И принеси лист бумаги и подушечку для штемпеля, если она у тебя есть. Я отправлю его отпечатки пальцев другу для опознания.
К тому времени, как я вернулась, труп снова принял человеческий облик, а дыра, которую я проделала в его шее, зияла, как лопнувший воздушный шар. Его кожа была синей от потери крови. Я и раньше видела мертвецов, но ни одного, за убийство которого я была ответствена.
Это изменение разорвало его одежду — и не в том интересном виде, как это всегда изображают художники комиксов и фэнтези. Промежность его штанов была разорвана вместе с пропитанной кровью шеей и плечевыми швами рубашки. Это выглядело ужасно несолидно.
Адам взял у меня цифровую камеру и сделал несколько снимков с разных ракурсов, затем убрал ее обратно в футляр и повесил на плечо.
– Я верну его тебе, как перешлю себе снимки, — рассеянно пообещал он, взяв бумагу и чернильный штамп и довольно умело водя обмякшими пальцами по чернилам, а затем по листу бумаги.
После этого, дело пошло быстро. Адам помог внуку Елизаветы положить тело в роскошные глубины багажника ее автомобиля для утилизации. Елизавета бормотала и встряхивала, омывая мой гараж магией и, надеюсь, избавляя его от любых доказательств того, что во мне когда-либо был мертвец. Она также взяла одежду Мака.
— Тише, — сказал Адам, когда Мак возразил. – В любом случае, это были не более чем тряпки. У меня дома есть одежда, которая должна тебе подойти, и завтра мы возьмем еще.
Мак посмотрел на него.
– Ты поедешь со мной домой, — сказал Адам тоном, не терпящим возражений. – Я не допущу, чтобы новый оборотень бегал по моему городу. Ты приходишь и учишься кое-чему, а потом я позволю тебе остаться или уйти, как ты выберешь, но не раньше, чем я буду уверен, что ты можешь себя контролировать.