Бен задумчиво поджал губы, затем улыбнулся, выражение, которое заметно изменило его лицо. Только на мгновение он выглядел по-мальчишески очаровательным. – Никакой суеты. Просто желаю хорошенькой леди спокойной ночи. Спокойной ночи, милая Мерседес. Приснись мне.
Я открыла было рот, чтобы высказать остроумный комментарий, но Дэррил поймал мой взгляд и сделал рукой останавливающий жест.
Дэррил подождал, пока Бен тронется с места, прежде чем резко сказать, –Спокойной ночи, Мерси. Запри двери.
Между мертвым волком и желанием Бена, я полагаю, мне должны были сниться кошмары, но вместо этого я спала глубоким сном и без снов — я все равно ничего не помнила.
Я спала с включенным радио, потому что иначе со своим слухом я всю ночь бы дремала. Я пробовала беруши, но они слишком хорошо блокировали звук для моего душевного спокойствия. Поэтому я включила тихую музыку, чтобы заглушить обычные ночные звуки, и решила, что меня разбудит что-нибудь погромче.
Что-то разбудило меня тем утром примерно за час до будильника, но, хотя я выключила музыку и прислушалась, все, что я услышала, это был уезжающий автомобиль.
Глава 11
Я перевернулась, чтобы снова заснуть, но Медея поняла, что я не сплю, и стала кричать на меня, чтобы я ее выпустила. Она была не особенно громкой, но очень настойчивой. Я решила, что прошло достаточно много времени с тех пор, как Адам написал записку, он не будет чувствовать, будто я намеренно бросаю ему вызов. Это также принесло бы мне немного тишины, чтобы я могла успеть на последний час сна.
С неохотой я встала с теплой кровати и натянула джинсы и футболку. Обрадовавшись, что я встала и двигаюсь, Медея перевязала мне голени и вообще мешала мне, пока я с трудом ковыляла из своей комнаты через гостиную к входной двери. Я зевнула и повернула дверную ручку, но когда я попыталась открыть дверь, она сопротивлялась. Что-то держало её закрытой.
С раздраженным вздохом я прислонилась плечом к двери, и она неохотно отодвинулась на дюйм или около того, достаточно далеко, чтобы я уловила запах того, что лежало по ту сторону: смерть.
Проснувшись, я закрыла дверь и заперла ее. Я учуяла еще кое-что, но не хотела в этом признаваться. Я побежала к себе в комнату, сунула ноги в туфли и открыла оружейный сейф. Я схватила SIG 9 мм и засунула в него наполненный серебром магазин, а затем засунула пистолет в штаны. Было холодно, некомфортно и успокаивающе. Но недостаточно обнадеживающе.
На самом деле я никогда не стреляла ни во что, кроме мишеней. Если я охотилась, то делала это на четырех лапах. Мой приемный отец, сам оборотень, настоял, чтобы я научилась стрелять и делать пули.
Если это дело оборотня, а после прошлой ночи я должна был предположить, что так оно и было, мне нужен пистолет побольше. Я сняла, 444 Marlin и зарядила его для оборотня. Это была короткая винтовка, и маленькая, если не обращать внимания на размер ствола. Серебряные пули размером с губную помаду гарантированно, как говаривал мой приемный отец, заставят даже оборотня сесть и обратить внимание. Затем он прикладывал палец к носу, улыбался и говорил: «Или ложись и обращай внимание, если ты понимаешь, о чем я». Марлин был его оружием.
Когда я тихо открыла заднюю дверь и вышла в предрассветную ночь. Воздух был неподвижен и холоден: я глубоко вдохнула и почувствовала запах смерти, неоспоримой и окончательной.
Как только я завернула за угол трейлера, я увидела тело на крыльце, загораживающее входную дверь. Он был на лице, но мой нос подсказал мне, кто это был, точно так же, как когда я впервые открыла дверь. Тот, кто его бросил, вел себя очень тихо, разбудив меня только тогда, когда они уезжали. Там больше никого не было, только Мак и я.
Я поднялась по четырем ступенькам на свое крыльцо и присела перед мальчиком. Мое дыхание затуманило воздух, но от его лица не исходил ни туман, ни сердцебиение.
Я перевернула его на спину, и его тело было еще теплым на ощупь. Он растопил иней с крыльца, где он лежал. Он пах домом Адама; ароматная смесь древесного дыма и острого освежителя воздуха, любимая экономкой Адама. Я не чувствовала ничего, что могло бы сказать мне, кто убил Мака и оставил его в качестве предупреждения.
Я села на обледеневшее дерево крыльца, положил рядом с собой ружье и нежно коснулся его волос. Я знал его недостаточно долго, чтобы он мог завладеть моим сердцем, но мне он понравился.
Визг вылетевших шин заставил меня снова вскочить на ноги с винтовкой в руке, когда темный внедорожник унесся прочь от дома Адама, словно за ним стояло адское пламя. В тусклом предрассветном свете я не могла разобрать, какого он цвета: черный, темно-синий или даже зеленый. Возможно, это был даже тот самый автомобиль, на котором злодеи проехали прошлой ночью в магазине — более новые машины похожей марки, на мой взгляд, похожи друг на друга.
Не знаю, почему мне потребовалось так много времени, чтобы понять, что смерть Мака на моем крыльце означает, что в доме Адама случилось что-то плохое. Я бросила мертвых в надежде быть полезным живым, мчась по своему заднему полю со скоростью спринтера, с винтовкой под мышкой.
Дом Адама был освещен, как рождественская елка. Если у него не было компании, обычно было темно. Оборотни, как и ходячие, очень хорошо чувствуют себя в темноте.