Орлей, вместе с группой солдат засел в ложбине леса и ждал когда придет его черед выступать, попеременно оценивая обстановку. Согласно общему плану, они не показывали всю свою силу, и окружали центр в плотное кольцо, пока терианцы бились с брошенными отрядами. Замкнуть клещи и взять их в плен,– вот, на что ориентировался Грег. Однако аванпост был хорошо укреплен, и огрызались имперцы исправно, поэтому пришлось изрядно попотеть. Но это того стоило, так как взяв точку, Стены Арканея уже не будут столь недосягаемыми.
Грег встал на ноги, хоть слабость и пригибала его ноги поближе к земле, он не мог оставаться в стороне, и Дуго ничего не оставалось делать, как брать его с собой. В последнее время он изрядно сблизился с этим напыщенным грубым воякой, который, как оказалось, за грубой силой скрывал изощренный ум и большую преданность своему другу и командиру Андрею.
Двое терианцев, отстреливаясь от людей, подошли слишком близко к засаде Орлея, – они надеялись, что смогут укрыться в густых зарослях кустарника, но крепко ошиблись. И вот они уже лежали оглушенными и обезоруженными на мокрой земле. Тогда-то полковник и получил сообщение от контр-адмирала. Лицо его засияло трепетной радостью, ведь Андрей пробился. Он смог, он справился! Он догадался о ловушке, подстроенной флотом и, благодаря ему, корабли Альянса еще не дали стереть с лица планеты город и подарили Орлею время. Правда, флот, разъединенный, обессиленный, был уже на самой грани. Ему дорого обходились это время, и полковник только ободрял адмирала, просил подождать немного, ведь совсем скоро Эдвард Фирс вернется в строй, а Андрей, его племянник, – его сын, его гордость, раз и навсегда избавит мир от этой напасти.
Он посмотрел в сторону, где в нескольких десятках метров прятался в другой засаде Грег. Орлей ничего не сказал ему, но тот по лицу и так все понял. Сила духа своей могущественной рукой стерла слабость Грега, и Орлей, приободрившись, подал заветный сигнал. Он ринулся в бой, вместе со своими солдатами, которые вдруг стали ему такими родными и близкими, и перед дрогнувшими в ужасе терианцами, в его голове проносилась одна лишь мысль: Только бы Фирс успел!
ГЛАВА 44
Золотистые нити выплывали из лилового тумана и мягко опутывали своими призрачными сетями, летевший в неизвестность фрегат. Жизнеобеспечение корабля полностью отключилось за исключением кислородных подушек, даже бортовой компьютер мертвенно молчал, но фрегат не останавливался ни на миг, а бесчисленная паутина нитей все так же тянулась к ним извне.
Андрей позволил неведомой энергии вести их к долгожданной цели. И уставшие от тревог и смертей, они теперь копили силы для последнего решающего удара.
Гибель Си’ара была для каждого особой потерей, но решительность немедленно расправиться с напастью, увеличилась во сто крат. Даже не смотря на удрученное молчание, прерываемое лишь короткими замечаниями, жажда справедливого возмездия загорелась с большей силой в сердцах. Алесса постоянно прокручивала в голове образы, а которых она любой ценой избавляет мир от черного Главы, и с новой для себя злостью понимала, что рука ее теперь не дрогнет никогда. Даже больше: Она, с безумной страстностью, которая так свойственна ее сестре, жаждала встречи с Главой. И чем более с ним, тем менее ей хотелось видеть Эйдана. Встречи с ним Алесса боялась намного больше, чем с повелителем Теней.
Спустя несколько долгих часов, паутина золотистых нитей, вдруг, сгустилась в плотную завесу, и фрегат начало слегка трясти. Природный цвет туманности исчезал и, в конце концов, бесследно растворился в бело-золотых переплетениях. Друзья с тревогой переглянулись между собой, Андрей рискнул вернуть на себя управление, но фрегат не поддался и все также, мягко дрожа, продолжал лететь в неизвестность. Алесса почувствовала, что конец Благословенного пути уже близок. И она не ошиблась. Когда свет, превратившись из золота в молочное полотно, ослепил глаза, фрегат тряхнуло с неимоверной силой, а потом, словно грубыми клешнями, вырвало в межзвездное пространство. Приборы безумно взвыли, как во время боя, и Андрею с Игорем потребовалось немало времени, чтобы привести их в чувство.