– Зачем?
– Не знаю. Просто хочется, – быстро ответила она и отвернулась.
Что-то в ее интонации показалось мне странным. Словно плохо скрываемая тревога прорывалась наружу, несмотря на желание девушки выглядеть спокойной.
Поразмыслив над этим с полминуты, я решил, что мне хватает и собственных проблем, чтобы лезть в чужие. Вернулся было к чтению, однако заговорил Плуг:
– Гамаюны, хераюны. Понапишут вам дерьма всякого, а вы верите.
Взглянул на него удивленно.
– Брат у меня был. Младший. Тоже, значит, повадился в книги лазить. Я ему объяснял, что не доведет это до добра, но куда там. Мало тебе говорю, что и так люди облапошить пытаются, ты еще в буквы носом тычешь. На словах-то еще не всякий брехать осмелиться, знает, что можно за это и по харе получить. А книги чего? Да если б я грамоту знал, так ради хохмы только и делал, что писал одни выдумки. А если как поймут, что я все наплел, так ведь рядом-то меня нет! Только за книгу деньги уже уплачены. Потому и говорю – нечего верить ни книгам, ни тем, кто их продает. Но брат все за свое, да еще и подороже норовил купить вечно, – он махнул рукой. – Ну и чего ты думаешь?
– Что?
– Прирезали его как-то в подворотне.
– А книги тут при чем?
– Так ведь только их и забрали.
– Может, это были другие любители книг, – осторожно пошутил я. – Еще более фанатичные чем твой брат?
– Не удивился бы, – горестно кивнул Плуг. – Но я их так и не нашел.
Решив, что нормально почитать мне все равно не дадут, я взял рюкзак и вышел, но лишь затем, чтобы залезть на крышу.
Под плотным тентом впереди сидел возница, еле слышно напевавший себе под нос какую-то мелодию, а с задней стороны, в открытой части повозки, стояли бочки с алкоголем, ящики со всевозможной снедью да табаком – что на преступном жаргоне и называлось медком.
Я осторожно достал из рюкзака БПЛА и управляющий дисплей – черную прямоугольную пластину, размером чуть меньше домашней разделочной доски. Оттого, что в последней можно было увидеть собственное отражение, прозвал ее мысленно зеркалом еще в Тихом месте, где Чингиль выделил мне бесплатную комнату.
Согласно инструкции, нажал на кнопку в виде круга с короткой вертикальной линией, а после осенил себя ритуальным церковным знаком. Хотел бы, конечно, свалить этот порыв на Бернанса, но надо признать, что сам опасался сломать бесценный аппарат.
Гамаюн с едва слышным звуком расправил крылья да зашуршал винтами. На дисплее отобразилась картинка – доски крыши повозки, а по краям различные обозначения режима работы устройства.
– Ну давай, птичка. Смотри только не упали, – прошептал я, коснувшись рычагов управления.
БПЛА взмыл в воздух легко, словно проделывал это уже тысячи раз. Изображение стало удаляться, и вскоре я наблюдал за экипажем как за маленькой темной точкой, ползущей по бескрайней степи. Картинка выглядела удивительно и прекрасно, словно и самому довелось стать птицей. Понять каково это – дни напролет бороздить бескрайнюю голубую высь.
Чуть приноровившись с управлением, я нажал подряд три кнопки, как было написано в инструкции: автопилот, сопровождение и курсирование. БПЛА при этом принялся кружить высоко в небе, очень похоже изображая поведение настоящего орла.
Собирался было протестировать остальные возможности, но услышал рядом хлопнувшую дверцу.
Айни стояла на ступеньке, не спеша забираться и смотрела на меня вопросительно.
– Тут жарко. Сама говорила.
Прочел в глазах досаду или даже обиду. Словно оскорбил ее чем-то. Да что с ней такое творится?
– Ладно, залезай.
Она села рядом и тут же произнесла:
– У тебя очень красивый меч.
– Это именно та фраза, которую мужчинам хочется слышать после секса, – пошутил я, отложив дисплей светящимся зеркалом книзу.
– Нет, надо что-то совсем слащавое, – с улыбкой ответила девушка. – Вроде: о боги! Господин, это была лучшая минута в моей жизни! Прошу вас, подарите мне однажды еще одну!
Я засмеялся от того, как она натурально это сказала, словно и впрямь была совершенно искренней.
– В тебе пропадает актриса.
– Какая разница, где лгать? – пожала она плечами. – В постели или со сцены.
– Со сцены безопаснее.
– Говорят, пана Ладмира убили. А ведь он был известен раньше, как бард. Пока не выяснилось, что в нем течет королевская кровь. Так что, это как посмотреть. Хотя у нас, конечно, тоже…
Я достал из-за пояса меч нильдхейма и положил его рядом с дисплеем.
– Светится? – спросила Айни, постучав пальцем по основанию лезвия, там, где были выгравированы руны.
– Да, зачарован. Если коснуться первой, то пока держишь рукоять, ночью видишь все как днем.