— И я с тобой!
— Мама заругает… «От дома никуда» — забыл?
— Не забыл, а не хочу! Возьми-и…
Так заискивающе смотрел на нее братишка, такая мольба была в его черных, словно спелые ягодки черемухи, глазах, что она, вздохнув, кивнула:
— Ладно уж!
И снова вздохнула:
— Мама узнает — обоим попадет.
— Не узнает!..
Они, взявшись за руки, побежали к домам улуса. Над их головами, со свистом рассекая воздух, носились молодые ласточки. Чуть за макушку не задевают. Казалось, поймать можно. И Бимба, смеясь, подпрыгивал, норовил схватить какую-нибудь из них: вдруг та зазевается! Весело было.
У крайних домов их обогнал на коне озабоченный Булад Харинаевич. Он подъехал к окнам конюха Балдана, постучал кнутовищем в стекло. На крыльцо вышла бабушка Янжима. Она вытирала руки о передник. Наверно, готовила что-нибудь… На время сенокоса правление колхоза определило бабушку Янжиму поварихой. Она стряпает обеды косарям.
— Что случилось? — спросила бабушка Янжима у бригадира. — Сам никогда покоя не знаешь и другим не даешь… Говори!
— А-а! — Бригадир сдвинул фуражку с потного лба на затылок. — Прежние заботы… Прогноз такой — скоро дождям быть, надо спешить со скирдованием. А рук мало! Не сможете ли обойтись без напарницы?
— Это конечно, — согласилась бабушка Янжима, достала из кармана трубку, закурила, опять сказала: — Конечно…
Булад Харинаевич ждал. Бабушка молчала.
— Как — можно? — не выдержав, спросил бригадир.
— Время, понимаю, горячее, — ответила бабушка. — Однако ведь и мне управляться трудно… Вон сколько ртов! Покрутись-ка! Хоть бы такого помощника — посуду помыть, картошку почистить…
— Можно — да? — нетерпеливо переспросил бригадир.
— А что с тобой делать — бери! Буду одна.
— Спасибо. — И Булад Харинаевич, пришпорив коня, поскакал на другую улицу — к дому младшей поварихи.
Бабушка, посмотрев ему вслед, покачала головой. И опять на улице пусто, безлюдно, тихо…
— Это бабушка Гармы, — пояснила Бимбе Дулмадай. — Я у них зимой бывала… Зайдем?
— Ой, можно?
Они выбрались из-за кустов, за которыми, притаившись, слушали разговор бригадира и бабушки Янжимы, подошли к крыльцу.
— А Гарма где, Дулмадай?
— На сенокосе.
— Вот бы мне туда!
— Подрастешь — мама, может, отпустит…
Бабушка Янжима не услышала скрипа отворяемой двери, их шагов — наклонившись над столом, месила тесто. Они молча смотрели на нее с порога. Бимба громко шмыгнул носом — и старушка оглянулась.
— Какой случай! — всплеснула она руками. С ее ладоней слетело мучное облачко. — Вон кто надумал заглянуть! Проходите к столу, гости дорогие…
За стеной вдруг послышалось испуганное кудахтанье, суматошно закричал петух, и бабушка Янжима снова всплеснула руками.
— А ведь это щенок курей гоняет! Такой проказливый щенок — спасу нет…
— Можно, я сбегаю, погляжу? — загорелся Бимба.
— А что ж! Сбегай, уйми его, Бимбочка…
Бабушка Янжима налила в две чашки холодный тараг[14], отрезала большие куски от белого калача.
— Угощайся, дочка. Бимба, и ты иди сюда!.. — крикнула она на улицу.
Бимба прискакал счастливый.
Села было бабушка Янжима поодаль, на лавку, однако тут же вскочила, хлопнула себя ладонями по бедрам.
— Ах, голова я непутевая! Совсем без памяти стала… Как же можно!
Сняла с полочки солонку и поставила ее рядом с хлебом.
— Кушайте на здоровье!
Дулмадай и Бимба не заставили себя просить — уплетали вкусный тараг за обе щеки, а бабушка Янжима рассказывала им:
— В старую пору ту хозяйку, что забыла б соль на стол поставить, засмеяли б! Кто доху оденет — мороз того не застудит, кто соль ест — крепким тот будет. Вот как раньше в нашем народе говорили… Нынче старина забыта. Некоторые буряты суп толком не солят. Попробуешь такой суп — вода!
— Много соли тоже вредно, — осторожно заметила Дулмадай. — Я читала об этом…
— Вредно? Наверно, для нынешних молодых людей — только не для старых! — убежденно возразила бабушка Янжима. — Ешьте, детки, ешьте… Давайте подолью еще. Дома у вас тараг, наверно, не хуже моего, но и мой вкусный, правда?
— Еще какой! — с полным ртом проговорил Бимба и поднял вверх большой палец.
А Дулмадай еще ниже над чашкой склонилась. Не скажешь же бабушке, что у них дома не делают тараг. Мать все молоко пропускает через сепаратор, потом сбивает масло. За маслом приезжают те самые ночные гости, что водку пьют… И молочные отходы без пользы не пропадают. Из куренги[15] мать гонит тарасун, в базо[16] они добавляют крапиву и кормят этим ненасытных свиней…