Она никогда не думала, что извилистые дороги жизни приведут её сюда — в столицу. Исадора мягким движением откинула рыжие волосы, выкрашенный хной, назад, пока открытая кожа впитывала в себя остатки прогретого воздуха. Пальцы скользнули по пиале, поднимая её к губам, и Иса сделала небольшой глоток терпкого вина. Светлые карие глаза лениво распахнулись, а зрачок всматривается в юношу напротив.
Её хороший друг, который последние три года неотрывно помогал ей осваиваться на новом месте. И он определённо был хорош собой. Акарам Садер был обладателем тёмных волос до плеч, которые он постоянно собирал в низкий хвост; со светлой кожей, которая тут же выдавала в нём полукровку, коей была и Исадора; с тёмно-карими, практически шоколадными, глазами. Он мог бы ей понравиться. Они могли бы пожениться, Иса родила бы ему маленьких, бегающих и визжащих деток. Вот только ничего, кроме дружбы не связывало их — и связывать не могло, Исадора была уверена.
— Боги! Я опаздываю!
Вот, одна из причин, по которой они всегда будут друзьями.
Иса приподнимает брови, наблюдая за суетливыми сборами друга. Он тут же запрокидывает пиалу, допивая остатки вина. Со звоном ставит её на стол и подскакивает на ноги так резко, что рядом сидящие люди вздрагивают и оборачиваются на него. Исадора лениво улыбается, склоняя голову в бок и щуря янтарные глаза.
— Иса, ты сможешь добраться сама? Мне... мне нужно через час заступать на дежурство, а ещё и подготовка к выбору танджи. Знаешь же, сколько во дворце сейчас суматохи, — обуваясь, Акрам поднимает на неё просящие чёрные глаза.
Ну, конечно.
— А его будущее Королевское высочество без тебя справиться не сможет? Ему же выбирать своего будущего телохранителя. К чему вся эта суматоха и твоя нервозность? Я почти уверена, что это будет весело. Каждый из этих толстых, самодовольных и нахальных советников приведут своего человека, и буду делать всё, чтобы именно он стал танджи, — лениво тянет Исадора, слишком разморённая дневной жарой и хорошим вином.
Её губы тут же расплываются в улыбке, когда лицо друга мрачнеет на пол тона, а в темноте его глаз загораются опасно-осязаемые огоньки. Акрам излишне предан будущему Королю и своему другу.
— Ладно-ладно. Прости. Я дойду сама, тут недалеко. Доберусь без приключений, обещаю. Мы же встретимся завтра?
Губы Акрама трогает лёгкая улыбка. Он кивает, оставляя за собой немое обещание увидеться завтра. Лавируя между столиками и подушками, Акрам спрыгивает с небольшого помоста, с необычайной лёгкостью скрываясь между телами. Исадора провожает глазами тело друга, ещё несколько минут наблюдая за течением толпы.
Исадоре нравилось здесь. Ей нравилось работать в ювелирном магазине на пересечении пятой улицы и третьего кольца, согнувшись над листами бумаги и нанося линии будущего украшения; нравилось часами выбирать размер и цвет камня. Но всё это было... не то, чем она привыкла заниматься. После побега Исадора всё это время так стремилась к спокойной жизни, что совсем потеряла... себя?
"Ты могла бы попробовать себя в роли танджи" — предложил ей сегодня Акрам, словно невзначай в их разговоре. — "У тебя хорошо отточенная техника боя. Да и я... я думал, что за спиной Принца Хассана нужен кто-то вроде тебя. Я могу доверять тебе, Иса. Подумай".
Подумай. Как будто всё это легко и просто, и делается по щелчку пальцев. Подумай. Бывший ассасин на службе у будущего Короля — сколько шума это наделает, когда кто-то узнает? Это даже звучит не просто абсурдно, а... да как сумасшествие! Исадору учили убивать, а не защищать. Её учили травить и мучать, учили пытать! Она не может.. защищать будущего Короля, даже если об этом просит её друг. Просто подумай.
Последние капли вина падают в пиалу вместе с тихим вздохом Исы. Она скучала по этому, пусть никому не признавалась. Пустая глиняная бутылка становится на стол, пока рыжеволосая кладет пальцы на гладкий фарфор пиалы. Ей было мало тренировок с Акрамом, потому что она скучала по тягучей боли в мышцах, по лязгу металла и запаху пота. В один лёгкий жест Исадора допивает остатки вина, оставляя пиалу подальше и поднимаясь на ноги. Пальцы скользят по лёгкой ткани платка, скрывая рыжину волос.
Покидая вторую улицу и сворачивая на второе кольцо, Исадора оставляет за собой шум и суету вечернего города. Путь до места, которое Иса теперь называла домом был неблизким, но она может сократить его, если пойдёт не по главным улицам, а по диагонали, через жилые кварталы, между тесно стоящих домов и узким улочкам; под натянутыми между домами покрывалами и вывешенными на улицу коврами. Темнота и узость улиц никогда не смогла бы напугать бывшего ассасина.