Договор составлялся тут же, каждый пункт подробно обговаривался. Если подумать, вышло не так уж и много, но переговоры затянулись. В итоге получилось так: драконы на нашей стороне участвуют в войне со Стаабом, признают легитимность и независимость создаваемого Катреем государства на Свободных Землях и при необходимости предоставляют военную поддержку. В ответ Катрей не пытается захватить Драконьи горы и, если возникнет такая необходимость, тоже оказывает военную поддержку. Еще Хель должна встать во главе исследовательской группы с целью найти решения проблемы драконов — во время военных действий она может оставаться рядом с Катреем, но сразу после должна отправиться в Вандею. Эдгару это не очень понравилось, но свои мысли он держал при себе.
Последний пункт обговаривался довольно долго. Авенир настаивал, что все артефакты, которые успеет присвоить себе Стаабский император, в случае нашей победы должны перейти к нему, в Драконьи горы. Катрей долго пытался уговорить Авенира передумать, но потерпел поражение. Однако и просто так не мог оставить это — он добавил условие, что все трофейные артефакты поместят в одну комнату и запечатают её сотни разных магов, в числе которых будет и Архелия. Чтобы ни у кого не возникло соблазна использовать их во вред.
После долгого сидения на одном месте хотелось пройтись, но прогулка по саду не воодушевляла — там совсем недавно Катрей признал, что не прочь убить моего отца. Так что, поразмышляв, я попросила случайно встреченную горничную проводить меня до галереи.
На одной из стен в галереи висел большой портрет, изображающий нынешнюю семью лорда Слейта, за исключением, пожалуй, его внебрачной дочери, которую он хотел подсунуть Катрею или, на крайний случай, Радаману. Меня тоже не было на семейных портретах, да и вообще в галерее. Отец не был против, в общем-то, но мачеха устроила ему громкий скандал, и он не стал возражать. Видимо, решил не ссориться из-за пустяка. Хотя для меня это никогда не было пустяком, и в галерею в Агенории я ходить не любила — зачем мне смотреть на нарисованные самодовольные лица мачехи и её старших детей, если я видела их каждый день вживую?..
Я задумчиво рассматривала картины великих художников, здесь были не только портреты, но и пейзажи, натюрморты. Горы, верхушки которых покрыты снегом, солнечное цветистое поле, высокие замки… Каждый штрих был продуман, и изучение картин меня захватило целиком. Наверное, поэтому я не заметила, что уже давно нахожусь не одна.
— Мне все интересно было, что за девушка смогла покорить сердце Катрея.
Я вздрогнула и обернулась. Ралина стояла неподалеку и открыто улыбалась. В её мимике и голосе не было и капли издевки или иронии. Она сразу располагала к себе.
— Я сама до сих пор ломаю голову, как так вышло, — усмехнулась я.
Ралина хмыкнула в ответ и подошла ближе.
— Судя по слухам, которые доходили до Драконьих гор, ты была бастардом лорда Агенора, не желавшей этого невестой лорда Дартмурского, пленницей Катрея, затем его гостьей, потом — фавориткой… И все это меньше, чем за полгода. Тебе самой не интересно, каков будет твой следующий статус?
— Пока меня устраивает статус фаворитки, — кривовато улыбнулась я и отвела глаза.
Ралина цокнула:
— Не-а, не верю. Мне кажется, ты слишком гордая для этого. Но не переживай, скоро ты станешь или свободной женщиной, или членом королевской семьи.
— Королевской? — дернулась я и испуганно посмотрела на неё.
— Если Катрей образует свое государство на Свободных землях, то ему как королю понадобится королева. Точнее, княгиня — он почему-то упорно отказывается забыть свой человеческий титул, хотя князь — самая низкая ступень в иерархии. Наверное, напоминает себе, что когда-то был не самым могущественным мужчиной.
— Будет довольно странно, если по эту сторону гор князь — это правитель государства, а по другую сторону, в Каринтии и Вормессе, это самый мелкий лорд, — задумалась я.
Ралина взмахом голову откинула короткие волосы с плеч и ухмыльнулась:
— Главное, чтобы он не назвал себя императором — за последние десять лет два короля провозгласили себя так, и к чему это привело? — Ралина подхватила меня под руку и настойчиво повела в сторону одного из балконов.
На улице вечерело, неяркое красновато-оранжевое солнце почти коснулось горизонта. Постепенно становилось прохладней, но сейчас глоток свежего воздуха пошел на пользу и прочистил голову.
— Ралина, ты необычная вампирша, — со смешком призналась я и только сейчас осознала, что без сомнений обращаюсь на «ты».