16.2
***
Следующая неделя была самой лучшей за всю прожитую жизнь. Ни очень смутные воспоминания об Эрибее, где я провела раннее детство, ни годы жизни в Агенории не дали мне того счастья, что я испытала за эти семь дней. Мы с Катреем начали заново. Он ухаживал за мной, наслаждаясь каждым мгновением - это было видно по его глазам. Наверное, уже давно женщины не требовали от него красивых жестов, им было достаточно простого приглашения в покои. Однако я настояла на свиданиях, быстрых поцелуях украдкой и неожиданных подарках, хотя время с рассвета до полудня, что у вампиров считалось за ночь, проводила в его покоях. Наверное, именно поэтому о проводимых в моих покоях ремонте в то время, пока мы были в Брейгеле, вспомнила лишь на следующий день. Сложно об этом вспомнить, если почти не заглядываешь в покои.
Надо сказать, и сама я не сидела на месте, благосклонно принимая его знаки внимания. Мне тоже захотелось чем-то его удивить, порадовать. Когда я впервые пригласила его на конную прогулку и устроила пикник на берегу моря, все приготовив сама, Катрей очень удивился. Лишь потом, с аппетитом поглощая свежие бисквиты, с едва заметной неловкостью признался, что еще никто не делал для него сюрпризов.
Каждый вечер в честь драконов устраивались балы. Серрат вдруг ожил, зажужжал нетерпеливым ульем. Коридоры наполнились разговором и смехом, из-за оживленности жителей слуги сновали туда-сюда гораздо чаще. Вампиры, жившие в другом крыле и практически не попадавшиеся на глаза, теперь не опасались ходить по коридорам, нарушив покой своего князя. Не раз и не два я видела драконов в окружении стайки вечно юных красоток. В такие моменты я почему-то вспоминала Ракель, причинившую мне столько вреда, но после нашего возвращения она не показывалась.
Пребывая в благодушном настроении, я окончательно помирилась с Радаманом. Он продолжал относиться ко мне дружелюбно, но я часто ловила его тоскливый взгляд, направленный на счастливую Тиш и влюбленного Хейса.
Я продолжила занятия с Хель, пытаясь освоить свой дар. Передвигать предметы пока получалось только при сильных всплесках эмоций, но она уверяла, что это уже значительный прогресс. Гораздо больше, чем урокам магии, я уделяла времени занятиям с Эдгаром, чем несказанно его удивила. Мы с ним бегали, выполняли упражнения, тренируя мою выносливость, а потом наступала очередь рукопашного боя. По-прежнему играючи Эдгар укладывал меня на лопатки, не прекращая язвить и вызывать тем самым злость. В такие моменты, когда ломило все тело и хотелось только одного - сдохнуть прямо сейчас, я его горячо ненавидела и не скрывала этого. Потом я выпивала приготовленную Архелией укрепляющую настойку, и боль исчезала. Клянусь всеми богами, без этого искусно сваренного зелья я бы давно сдалась. После Эдгар оставлял меня, уступая место Хейсу или, в крайнем случае, Кристиану, которые учили меня владеть кинжалами, луком и арбалетом. Они оказались более терпеливыми учителями, и я много нового усвоила. Впрочем, грех жаловаться и на самого Эдгара - его способы обучение тоже оказались действенными. С каждым днем я сама ощущала, что становлюсь немного быстрее, немного выносливее и пропускаю уже не так много ударов. Эдгар одобрительно хмыкал, но уже одно это о многом говорила.
На третий день после очередного изнурительного занятия я решила прогуляться по саду. Весна добралась уже и до Серрата, самой северной точки континента. Снег полностью растаял, но земля пока не высохла, и приходилось внимательно следить за садовыми дорожками, дабы не угоить случайно в лужу. Пока голые деревья нетерпеливо скрипели под ласками ветра. Они уже не могли дождаться, когда окажутся покрытыми зеленью, и тянулись к яркому теплому солнцу.
Пока я, сидя в беседке и кутаясь в подбитый мехом плащ, наблюдала за красотой просыпающейся природы, кое-кто наблюдал за мной. Я чувствовала этот взгляд, но не торопилась здороваться. И поднялась, почтительно склонив голову, лишь когда Авенир шагнул по деревянным ступеням беседки.
16.3