Белый снег. Алый ручей. Тихое «Прости…» при последнем вздохе.
Я открыла дверь и жестом впустила Раймона — второго телохранителя. На миг промелькнула мысль об Эйрике — интересно, как его наказали за мой побег?..
— Вампиры могут умереть от множественных переломов, в том числе перелома черепа? — равнодушно спросила у него.
Раймон и движением не показал, что удивлен.
— Нет, миледи.
Удовлетворенно кивнув, я повернулась к растерявшейся Ракель и холодно бросила:
— Прыгай в окно.
— Чего? — глядя, как на идиотку, переспросила Ракель.
— Пока Катрей этого не отменит, ты обязана делать все, что я скажу, — проговорила я. — Сейчас я приказываю тебе открыть окно и выпрыгнуть. Сделаешь это сама или тебе поможет Раймон.
Телохранитель подобрался, и весь его вид говорил о готовности исполнить приказ сию минуту.
Ракель прорычала что-то грубое, но покорно поднялась и направилась к окну. Тихий скрип, и мои босые ступни приласкал холодный воздух.
— О, и еще. — От моих слов Ракель застыла, повернув голову. Выражение её лица явно показывало желание убивать. — Не смей пить кровь, пока не излечишься окончательно. Раймон проследит.
— Сука! — выплюнула она и прыгнула. Через пару секунд послышался глухой удар и крики — очевидно, кто-то заметил падение.
— Никого сюда не впускать, — приказала я Раймону. — Свободен.
Дверь покоев тихо закрылась, и я осталась одна. Тяжело дыша и кутаясь в одеяло, я ходила из угла в угол, ощущая давление стен. Как будто дикого зверя заманили в клетку. Будут издеваться над ним, калечить, пока зверь не умрет. Или не загрызет своих мучителей.
Остановилась я лишь тогда, когда взгляд случайно зацепился за отражение в зеркале во весь рост. Даже с иммунитетом оборотня было время, когда я болела. Лихорадка, переломы, сильный ушиб черепа — даже тогда я выглядела лучше, чем сейчас.
Руки сами собой опустились, и с мягким шелестом одеяло упало на пол. Отражение было настолько ужасно, что я не могла оторвать от него взгляд: взлохмаченные волосы, бледная кожа, припухшие от поцелуев губы — это еще полбеды. По всему телу виднелись багрово-красные, а где-то уже и синие кровоподтёки в форме пальцев Катрея. Особенно ужасно было в районе шеи — но там уже не пальцы, там — страстные поцелуи вперемешку с укусами. Да, едва заметные на истерзанной коже, но все же. Впрочем, укусами в шею Катрей себя не ограничивал. Ключицы, запястья, ягодицы и даже внутренняя сторона бедер — в общем, все, до чего он смог дотянуться. Где-то это были аккуратные проколы от клыков, где-то целый ряд зубов: видимо, тогда Катрей не контролировал себя полностью.
...Он врывался сзади, резко подаваясь бедрами вперед. Его дыхание, обычно ровное дыхание старейшего вампира, давно сбилось, но он продолжал терзать меня.
— Скажи, что тебе нравится, — внезапно хрипло проговорил Катрей, прижимаясь торсом к моей спине.
От сногсшибательного ощущения между ног, от тяжести его горячего тела и постоянных сладких спазмов в животе я давно потеряла счет времени. Что уж говорить о его словах. Их смысл не долетал до меня. И лишь когда он остановился, распирая меня изнутри, такой горячий, такой пульсирующий, но не делающий и движения, я протестующе застонала.
— Хочешь продолжения? — прорычал он, прижимаясь губами к ключице.
— Да! — всхлипнула я, пытаясь бедрами податься назад, к нему.
Катрей лишь жестко рассмеялся:
— Тогда умоляй.
— Пожалуйста, сделай это! — покорно взмолилась я, готовая на все, лишь бы получить капельку наслаждения. — Не останавливайся. Катрей!..
Он продолжил движения, на этот раз быстрее и грубее. И в момент обоюдного высшего наслаждения Катрей с жадностью впился острыми клыками в местечко у самого основания шеи…
…А еще я заметила множество белесых подсохших пятен по всему телу. При мысли о том, что это, желудок судорожно сжался — если бы он не был пуст, наверняка меня бы стошнило.
— Ненавижу! — выкрикнула я, сжимая руки. В груди пекло, как в жерле вулкана, и силе этой ярости необходимо было куда-то вырваться. Поэтому я ничуть не удивилась, когда зеркало с громким хрустом треснуло на мелкие кусочки, хоть и осталось в раме.
Вот тогда я и вспомнила про ванну. К счастью, вода еще была теплой — не обжигающей. Но достаточно, чтобы попытаться стереть с себя следы и запах Катрея. Но одного я не учла: когда пыталась погрузиться в воду, то между ног остро защипало, как будто кожа там совсем стерта. Ну да, первый сексуальный опыт, да еще настолько интенсивный, не мог не оставить после себя напоминаний.