Полицейский тогда сказал, что виноват был водитель второй машины, потому что летел на недопустимой скорости и не смог справиться с управлением. Хоть мне и было двенадцать лет, я все отчетливо понимал, и то, что мой отец скончался на месте, не приходя в сознание, и то, что моя беременная мама умерла позже, в скорой помощи от потери крови, также как и мой не родившийся брат. Когда в скорую привели его, я кинулся на того с кулаками, но меня быстро оттащили, и последнее, что я помню, как кричал одно единственное.
- Ты заплатишь! Заплатишь!
После этого меня отправили в приют для сирот, потому что родни у меня не было. Я сбежал оттуда в тринадцать лет и стал жить в той самой высотке, в которой меня нашел Он, и мы познакомились с Марусей.
Глава 9
Мои воспоминания прерывает звонок.
- Да?
- Здравствуй, Гриш, слышал, у тебя сегодня было много посетителей? Что-то зачистила к тебе эта троица? – говорит голос на том конце провода, и я покрываюсь липким холодом, боясь услышать то, что мне совсем не хочется - Может мне решить эту проблему?
- Нет! – резко говорю я, выдавая себя с головой - Сам разберусь с ними.
- Ну, хорошо, смотри только, чтобы это не затянулось. Не хочу, чтобы что-то мешало нашему бизнесу, ты же знаешь, если мне придется вмешаться…
- Не придется! – отрезаю я, не дослушав его и отключаюсь.
Это была угроза! Не прямая, но явная. Черт, надо отдалить от себя Марусю, иначе он что-нибудь сделает с ней. Только как? В голове зреет план, но представив, как она будет смотреть на меня после всего, я его тут же отвергаю. Но, возможно, это единственный выход, чтобы защитить ее…
Снова звонит телефон, смотрю на экран.
Маруся.
Черт, как будто знает, что о ней думаю, хочу снять трубку, но останавливаю себя в последний момент. Надо оттолкнуть ее, а не приблизить, но как же хочется услышать ее голос.
А вдруг, этот придурок, что-то сделал?
- Маруся, что-то случилось? – снимая трубку, спрашиваю я, боясь услышать ответ.
- Привет, Гриш, нет, все в порядке. Я хотела спросить, как ты? - говорит она и меня затопляет волна ее нежного голоса, и я на миг затихаю.
- Со мной все в порядке, не переживай. Марусь, послушай, мы вчера договорились с Максом, что я не буду с тобой общаться, чтобы ты была спокойна и счастлива. Поэтому прошу тебя, не звони мне больше, не хочу, чтобы он потом злился на тебя, если конечно это не вопрос жизни и смерти! – говорю я свою тираду, а самого словно ножом режет.
- Что, Гриш, ты серьезно? Мы с тобой знакомы уже давно, ты, что хочешь сказать, что он запретит мне общаться с тобой, и я это приму, и буду счастлива? – говорит она с недоумением.
- Марусь, так будет лучше для тебя – продолжаю гнуть свою линию.
- Гриш, я поговорю с ним, скажу, что ты никогда не обидишь меня, и он успокоится – настаивает она.
- Обижу Маруся, обязательно обижу! Не надо с ним говорить, тем более обо мне, его это только разозлит, и неизвестно, как он себя поведет, забыла, как он тряс тебя на высотке? Не хочу больше этого видеть, никогда – говорю я, сжимая кулаки.
- На высотке? – спрашивает Маруся.
- В тот день, когда ты пришла на высотку после приезда. Не знаю, что ты ему сказала, но он был в такой ярости, думал, он ударит тебя.
- Ты был там?
- Присматривал за тобой, а потом вы пришли в мой клуб и, увидев, что он сделал тебе больно, я не сдержался, извини – прошептал он и замолчал - Ты любишь его? – спрашивает Гриша, уже зная ее ответ.
- Да. Гриша, но это не значит… - начала Маруся, но он ее перебил.
- Значит Марусь, значит! Давай договоримся, что ты будешь звонить мне только в случае экстренной помощи и оставим этот разговор, хорошо? – говорит он.
- Гриш, прости меня! – шепчет она, и я знаю за что.
- Пока Марусь – говорю я и отключаюсь, а потом со всего маху швыряю телефон о стену.
Который уже по счету?
Блядь, как же мне забыть тебя? Видимо, ты моя судьба, ну или проклятье! Словно наркотик текущий в венах. Раз подсел и уже не слезть. Мой сладкий сон, а может, нимфа моих несбывшихся грез?
Надо выпустить пар, иначе убью его.
***
Смотрю на потухший экран и плачу, я не хотела этого, правда не хотела. Черт, как все сложно. Макс не берет трубку, теперь еще и Гриша не хочет со мной разговаривать, Али нет и мне даже не с кем поговорить. Я заливаюсь слезами и жалостью к себе. Закрываю шторы и ложусь под одеяло, уставившись в стену, и снова возвращаюсь в прошлое.
Гриша был единственным другом, с которым я тогда общалась, и с кем мне было интересно. Мы втроем облазили все этажи той высотки, пока не нашли самое безопасное и укромное место с точки зрения Гриши. Разводили костер и сидели, разговаривали, играли в карты, а иногда и просто смотрели друг на друга.