◆ ◆ ◆
Через десять миль прекрасная дорога, по которой они ехали из Мин-Трана, быстро превратилась в колею из рыхлого гравия, и за их проездом поднимался высокий столб пыли. Пеших гонцов давным-давно заменили всадники. По крайней мере, один из них проскакивал мимо каждый час, всадники проявляли такое же целеустремленное безразличие к Красным разведчикам или все реже встречающимся путешественникам, направляющимся на север. Движение на юг, напротив, увеличивалось с каждой милей. Худые люди с серыми лицами в рваной одежде, едва взглянув на солдат, убирались с дороги. Среди них было много детей, отсутствие слез или младенческого плача рассказывало мрачную историю.
“Умирающие от голода дети через некоторое время перестают плакать, моя дорогая”, - объяснила Эрлин Эллизе, когда та прокомментировала странное молчание оборванцев.
“Но у нас есть запас еды”, - сказала она. Потянувшись к своим седельным сумкам, она достала немного соленой свинины, которой они запаслись в Мин-Тране. Предупреждающий крик Красного сержанта-разведчика прозвучал слишком поздно, когда Эллизе наклонился с седла, чтобы предложить еду проходившей мимо женщине с ребенком со впалыми щеками и тусклыми глазами, болтающимся у нее на руках. Через несколько секунд Эллис была окружена толпой, изможденные люди столпились вокруг нее с протянутыми руками, умоляющие голоса сливались в коллективный, полный нужды стон.
Выругавшись, сержант выкрикнул команду, и отряд разведчиков пришпорил своих лошадей, врезавшись в толпу, нанося удары хлыстами для верховой езды. Люди должным образом попятились назад, большинство возобновило свой понурый путь, в то время как несколько десятков человек задержались на обочине дороги. Они кричали и размахивали кулаками в сторону солдат, пока, что неизбежно, их слова не сопровождались градом камней. Судя по ярости и потрясению, с которыми солдаты реагировали, открытое проявление неповиновения было далеко за пределами их опыта.
“Наглая северная свинья!” Капрал Вэй сплюнул, обнажая меч и пришпоривая небольшую группку протестующих. Двое его товарищей последовали его примеру, но все трое резко остановились, когда Норта направил своего коня им навстречу.
“С дороги, ты, варварский ублюдок!” Скомандовал Вэй, слова сопровождались его обычным облаком слюны.
Норта обладал лишь элементарными знаниями о Чу-Шине, но Ваэлин сомневался, что он не понял, что имел в виду этот человек. Тем не менее он спокойно вытер слюну с лица, прежде чем потянуться через плечо за своим собственным мечом. “Не думаю, что мне нравится твой тон”, - сказал он, положив клинок себе на плечо.
Короткий стук копыт привлек Семона, Алума, Чиена и Эллизе на сторону Норты, в то время как полдюжины Красных разведчиков двинулись, чтобы прикрывать фланги Вэя. Ваэлин взглянул на Шо Цая, который, по-видимому, непринужденно восседал на своей лошади примерно в двадцати ярдах от него. Взгляд капитана был прикован скорее к Цай Лин, чем к разворачивающемуся противостоянию.
Ваэлин пришпорил свою лошадь поближе к Дай Ло, тихо говоря: “Офицер-подмастерье все еще офицер. Если ты не хочешь, чтобы кто-то из твоих людей погиб сегодня, я предлагаю тебе взять их под контроль”.
Взгляд Цай Лин перебегал с Ваэлина на его отца и обратно. Ваэлину показалось странным выражение его лица, скорее неохотное, чем испуганное. Было ясно, что от него здесь чего-то ждут, задание, которое он предпочел бы не выполнять. Он ненадолго закрыл глаза, прежде чем выпрямиться и пришпорить своего скакуна.
“Капрал!” Позвала Цай Линь. “Вложи свой меч в ножны и вернись в строй”.
“Отвали, третье яйцо”, - раздраженно ответил Вэй, не потрудившись повернуться. “Я подчиняюсь Дай Шин”.
“Не сегодня”. Цай Линь направил своего скакуна рысцой прямо на путь Вэя. “Сегодня ты отвечаешь передо мной”. Дай Ло протянул руку, чтобы отстегнуть железную звезду со своего наплечника, и на секунду взглянул в лица солдат по обе стороны от Вэя, прежде чем продолжить. “Этот человек оскорбил меня и поставил под сомнение мою честь. Я отказываюсь от привилегий ранга и настаиваю на сатисфакции. Стану свидетелем его трусости, если он откажется”.
Это вызвало короткий взрыв смеха, вскоре сменившийся нервной тишиной, поскольку Цай Линь продолжала выжидающе смотреть на капрала Вэя. Мужчина закашлялся и сунул меч обратно в ножны, пробормотав: “Моя сталь слишком хороша, чтобы марать ее об эту мразь”.