Услышав гортанный крик за спиной, Ваэлин обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Цзянь вытаскивает свой меч-посох из кишок убийцы, который, притворившись мертвым, встал на дыбы и попытался вонзить кинжал в спину Цай Лин. Дай Ло отвесил ей сдержанный и очень короткий поклон в знак благодарности, прежде чем подойти и встать рядом со своим отцом.
“Арбалеты, Дай Шин?” - спросил он, кивая на все более плотную группу ассасинов.
“Мертвецы не разговаривают”, - ответил капитан. “И я горю желанием встретиться с тем, кто организовал этот прием”.
Словно в ответ, собравшиеся ассасины мгновенно замерли, все движения прекратились, не было слышно ни звука. Затем, как один, они рухнули, оружие со звоном выпало на пол из безжизненных рук. Шо Цай быстро подошел к ближайшему телу, проверяя пульс или движение в груди, затем выругался, когда ничего не обнаружил. Быстрый осмотр еще нескольких тел показал тот же результат.
“Проверьте раненых!” - приказал капитан, но тщательный осмотр каждого убийцы в зале подтвердил, что в живых не осталось ни одного.
“Ушли к своим предкам и унесли с собой их секреты”, - заметила Чиен, снимая мечом маску с одного убийцы. “То же, что и с другим”, - сказала она Ваэлину. “Его сердце остановил не яд”.
“Другой?” - Спросил Шо Цай у Ваэлина.
“На самом деле их было двое”, - сказал он. “А что касается того, кто это организовал, у каменщика есть очень четкое представление”.
◆ ◆ ◆
Они нашли губернатора Хушана в его покоях, плачущим у бассейна в купальне, темно-красная вода резко контрастировала с прекрасно иллюстрированной фарфоровой плиткой, покрывающей стены. Он шептал едва слышные мольбы, пока плакал, его пальцы играли в окрашенной в красный цвет воде, глаза были прикованы к телу его третьей жены.
Для этой тоже нет яда, подумал Ваэлин, увидев глубокие порезы, которые женщина нанесла себе на руки, одиночные порезы тянулись от запястья до локтя. Ее кровь вытекла бы за считанные секунды. После смерти она стала более похожей на человека, кукольное лицо стало пустым и уродливым. Просто мертвая женщина, плавающая в облаке собственной крови. Ваэлин сомневался, что ей могло быть больше двадцати лет.
“Никакого стыда ...” - тонким голоском всхлипнул губернатор, по багровой воде пошла рябь, когда он погрузился поглубже в бассейн. “Он учит, что в неудаче нет ничего постыдного ... Он все равно приветствовал бы тебя дома ... приветствовал нас ... ”
“Кто?” Спросил Ваэлин нарочито мягким, заботливым тоном. Нестройная пронзительность голоса губернатора и дикий блеск в его глазах, когда он перевел взгляд на Ваэлина, говорили о человеке, у которого сильно ослабла хватка за разум. “Кто бы тебя приветствовал?”
Некоторое время Хушан смотрел на него в полной тишине, слезы текли из немигающих глаз на его бороду. Затем он рассмеялся, тонким, скрипучим хихиканьем, которое вскоре переросло в сердечный рев неподдельного веселья.
“Предательский пес!” Шо Цай сплюнул. Хушан, казалось, едва заметил это, его безудержный смех заставил капитана шагнуть вперед, занеся меч для смертельного удара.
“Подождите”, - сказал Ваэлин, вставая между ними. “Мертвецы не разговаривают, помните?”
Он присел на корточки рядом с Хушаном, добродушно улыбаясь продолжающемуся веселью губернатора, прежде чем многозначительно перевести взгляд на мертвую женщину в бассейне. “На самом деле она не была твоей женой, не так ли?” спросил он.
При этих словах смех Хушана оборвался, выражение лица внезапно сменилось маской горя. “Она была привязана ко мне”, - пробормотал он. “А я к ней ... в Его глазах. Наша связь вышла за рамки простых формальностей брака. Через нее я услышал Его голос с другого конца Степи ... Она принесла такую ясность, такую мудрость ... Кто я теперь?” Его взгляд снова метнулся к Ваэлину, умоляющий, искренний в своем отчаянии. “Кто я без нее?”
Безумен, безусловно, заключил Ваэлин, глядя глубоко в пустоту за глазами губернатора. Но где-то там все еще должно быть знание. “Она услышала его голос”, - сказал он. “Темный Клинок. Через нее он говорил с тобой”.
“Больше, чем просто слова ...” Хушан неуверенно поднялся на ноги, Ваэлин жестом велел Шо Цаю оставаться на месте, когда капитан снова приготовил свой клинок. “Через нее я увидел так много вещей”.
Губернатор поскользнулся в кровавой луже, бело-серебристая шкура его плаща, волочась по воде, окрасилась в красный цвет. Новые слезы полились, когда он заключил мертвую женщину в объятия. “Она показала мне, что будет. Огонь и ярость всего этого. Уничтожение южан, которые сделали нас своими шлюхами”.