Я отвернулся, не желая наблюдать за этим зрелищем. Штальхасты редко брали пленников в пылу битвы, это я знал. После этого у выживших заберут рабов. В действиях моего брата не было ничего необычного. Но все же, почему он сделал паузу? Наслаждался ли он их страхом?
“Милосердие - это слабость”, - прошептала я, надеясь, что часто произносимая мантра успокоит мое бешено колотящееся сердце. “Сострадание - это трусость”.
Я почувствовал, что Истинный Сон начал рассеиваться, черная пелена расползлась по краям моего зрения, пока женщина продолжала разглагольствовать в своем горе. “Почему, отец? Зачем показывать мне этот триумф клинка на службе Тьме? Это предзнаменование полного разрушения? Как святой может противостоять такому злу?”
Затем завеса сомкнулась, и она ушла, возможно, вернувшись к бодрствованию в своей родной стране. Или, возможно, она провела вечность, стеная в Истинном Сне. Все, что я знаю, это то, что я никогда больше не видел ее ни во сне, ни наяву.
Кельбранд ждал меня снаружи палатки, сидя, скрестив ноги, у костра, его тень отбрасывала длинную тень от восходящего солнца. Хотя сон казался коротким, на самом деле он занимал мои мысли много часов. Мгновение я стоял, дрожа, озябший как от утреннего воздуха, так и от эха отчаянных мольб Благословенной Девы, обращенных к ее богу.
“Итак, жеребенок”, - сказал Кельбранд, поднимаясь на ноги и подходя, чтобы завернуть меня в волчью шкуру. “У тебя есть для меня имя?”
“Да”, - сказал я, находя утешение в его улыбке, которая всегда обладала способностью прогонять неуверенность. “Да, брат, у меня есть имя”.
◆ ◆ ◆
На следующий день Кельбранд предстал перед священниками, стоя обнаженным и безоружным перед алтарем, как того требовал ритуал. Младшие жрецы должным образом препроводили его к Местре-Дирхмару, который ждал перед Гробницей.
Утро прошло на удивление без происшествий. Обычно появление нового Скелтира побуждало самых прославленных воинов Скельда бросать вызов, но только один вышел вперед. Это был седой парень по имени Ирхнар, пожилой ветеран, проживший около шестидесяти лет и столько же сражений, который был наставником как Техлвара, так и Кельбранда в дни их молодости.
“Почему, старый волк?” Кельбранд спросил Ирхнара, когда тот шагнул вперед, подняв саблю под углом сбоку, чтобы обозначить официальный вызов.
“Скельтиру не повезло подняться без крови”, - сказал старый воин, пожимая плечами. “И я устал вставать со своих циновок, чтобы помочиться шесть раз за ночь. Давай покончим с этим, а, парень?”
Итак, они сражались, и Кельбранд наградил Ирхнара соответственно кровавой и продолжительной смертью. В конце концов, быстрый конец был бы оскорблением.
Я наблюдал, как Кельбранд стоит перед Местра-Дирхмаром, видел, как шевелятся губы священника, когда он задает свой вопрос. Расстояние было слишком велико, чтобы расслышать ответ моего брата. Я мог видеть выражение лица священника достаточно ясно, чтобы различить смесь глубокого разочарования, смешанного с мрачным принятием, когда он кивнул. Истинный Сон, как всегда, не сбил меня с пути истинного.
Младшие жрецы вынесли темно-зеленое одеяние Скелтира и положили его к ногам Кельбранда. Как только он оделся, он и Местра-Дирхмар направились к алтарю.
“Здесь стоит Кельбранд Рейерик!” - нараспев произнес священник, поднимая руку моего брата. “Слуги Незримого признали сегодня Скелтира из Кова Скельда!”
В толпе Штальхастцев раздались радостные возгласы, с энтузиазмом озвученные ковойцами, в то время как другие скелды были более сдержанны. Пока приветствия продолжались, я увидел, как мой брат повернулся и что-то сказал священнику. Черты лица Местра-Дирхмара ожесточились, и он покачал головой в решительном отказе. Затем я увидел, что Кельбранд сжал запястье священника достаточно сильно, чтобы заставить его поморщиться. Когда аплодисменты стихли, Кельбранд заговорил снова, и на этот раз я услышал его слова: “Скажи им, старик”.
Местра-Дирхмар стиснул зубы, унижение и боль исказили его лицо в гримасе. Уже тогда я знал, что это решающий момент, момент, когда было принято решение об истинном руководстве Хастом.
“Здесь стоит Кельбранд Рейерик!” - повторил великий жрец, оскалив зубы и обращаясь к толпе, и слова его были окрашены яростью побежденного человека. “Отныне я буду известен как Темный Клинок!”
CХАПТЕР ONE
Стрела вонзилась в ствол сосны в дюйме от его головы. Ваэлин Аль Сорна уставился на оперение, которое вибрировало у него перед глазами, почувствовав жжение в носу и струйку крови, вытекшую из зазубренного наконечника древка. Он не слышал лучника, выпустившего стрелу, и не слышал предательского скрипа тетивы и древка.