“Конечно, пожалуйста, прости мою грубость. Я представляю Луралин Рейерик, Другр-Тиварик Кова-Скелд и сестру Местра-Скелтир. Луралин, это...
“Я знаю его имя”, - вмешалась женщина, не оборачиваясь, и добавила тихим шепотом: “По крайней мере, один из них”.
“Местра-Скелтир”, - повторил Ваэлин. “Ты сестра вождя Штальхастов?”
Женщина ответила лишь коротким кивком, твердо глядя вперед. Положение ее плеч говорило о глубоком отвращении к его присутствию, которое он мог бы приписать предубеждениям ее народа, если бы не слышал ее слов, обращенных к принцессе. Он приносит разорение. . .
Громкое фырканье привлекло его взгляд к задней части повозки. Дерка, серый жеребец, трусил по следам повозки, ведомый длинной привязью. При виде Ваэлина его глаза расширились, и он вскинул голову то ли в знак приветствия, то ли с вызовом. Ваэлин подозревал, что это могло быть и то, и другое.
“Скелтир Варнко был должным образом благодарен”, - объяснила принцесса. “Когда мы уезжали, мальчик, казалось, был на пути к выздоровлению. Теперь конь твой, телом и душой. Видишь ли, я пела ему.”
“Пела ему?” Спросил Ваэлин.
“Всего лишь небольшая мелодия, чтобы связать вас вместе. Это не заняло много времени. Я думаю, ты ему уже понравилась. Варнко было жаль терять его, но он чувствовал, что честь требует какой-то формы прощального подарка.”
“Мне было интересно”, - сказал Ваэлин. “Как ты узнал о состоянии мальчика и о том, что его отец был бы открыт для твоей сделки”.
“Пути Небес всегда неисповедимы”, - сказала принцесса, выгнув бровь.
“Неужели?” Взгляд Ваэлина скользнул по напряженной спине Луралин.
“Шерин предупреждала меня, что ты всегда видишь больше, чем кто-либо может себе представить”. Принцесса рассмеялась с ноткой неподдельного восторга, прежде чем ее веселье угасло, и она наклонилась ближе. “Важно не то, как мы здесь оказались, важно только то, что мы есть”.
“А где именно находится "здесь”?"
“Великий Тор”, - ответила Луралин, натягивая поводья, чтобы остановить повозку. “Сердце Железной степи и дом Гробницы Незримых”.
Ваэлин поднялся на ноги, глядя на огромный каменный клин, возвышающийся над равниной в миле от него.
“А также, ” добавила женщина из Штальхаста с печальной ноткой, “ где ты, скорее всего, встретишь свой конец, Похитительница Имен”.
◆ ◆ ◆
Дерка без возражений позволил оседлать себя, приберегая свою месть для того случая, когда Ваэлин поставил ногу в седло, после чего жеребец встал на дыбы. Ваэлину удалось высвободить ногу прежде, чем серый развернулся, но зверь все же ухитрился поймать его своим крупом. Ваэлин растянулся в грязи, к большому удовольствию наблюдавшего за ним Штальхаста.
Поднимаясь на ноги, он стряхнул грязь со штанов и бросил вопросительный взгляд на принцессу. “Твоя песня кажется слабой”, - заметил он.
“Это связало его”, - сказала она, пожимая плечами. “Но это не изменило его”.
Ваэлин решительным шагом приблизился к Дерке. Схватив поводья, он повернул голову жеребца, глядя прямо в его злобные глаза.
“Хватит!” Сказал ему Ваэлин, удерживая его взгляд. Дерка фыркнул и топнул копытом, но не встал на дыбы, когда Ваэлин вскочил на коня.
“Тебе следовало выпороть его”, - посоветовала Луралин, теперь уже верхом на своем собственном коне, высоком белом жеребце. “В нем все еще слишком много жеребенка”.
“Думаю, он мне нравится таким, какой он есть”, - ответил Ваэлин, проводя рукой по шее Дерки и заставляя его раздраженно вскинуть голову.
Луралин пожала плечами и пришпорила свою лошадь, пустив ее быстрым галопом в сторону Великого Тора. Шерин и Нефритовая принцесса быстро последовали за ними на своих пони, в то время как стражники Штальхаста сомкнулись вокруг Ваэлина.
“Бескар!” один из них зарычал, нетерпеливо дернув головой.
Ваэлин неподвижно сидел в седле, безмятежно моргая, глядя на покрасневшее лицо мужчины. Это был воин-ветеран с бледными волосами, пробивающимися сквозь густую светлую бороду, и явно не привыкший к неповиновению пленников. “Бескар, эмм леврик!” сказал он, потянувшись рукой к сабле на поясе.
Ваэлин стоял неподвижно, наблюдая, как блондин наполовину обнажил саблю, а затем остановился. Шрамы, пересекавшие его бороду, стали еще бледнее, а черты лица потемнели от бессильной ярости.