“Он мне не очень понравился”, - сказал Ваэлин. “И меня редко считали цивилизованным”.
Губы здоровяка растянулись в усмешке, когда он снова выпил, сказав что-то Кельбранду на языке штальхастов. Было ли это остротой или оскорблением, Ваэлин не мог сказать, но улыбки на лице Кельбранда это не вызвало, он лишь удовлетворенно кивнул.
“Ты целительница, о которой мне рассказывала моя сестра?” спросил он, кланяясь Шерин. “Проделала весь этот путь, чтобы исцелить мальчика Варнко”.
“Я”, - сказала она, отвечая на поклон. “Шерин Унса”.
“У моих людей будет для вас много работы через два утра”. Кельбранд указал на веселье за камнями. “Наши празднования, как правило, становятся более неспокойными по мере их продолжения. Обнажатся клинки, прольется кровь. Тем, кто выживет, нужно будет обработать их раны и зашить их.”
“Я буду счастлив протянуть руку помощи”.
Это вызвало еще одну усмешку на губах Обвара, хотя она была более кислой, чем его первая, и в словах, которые он произнес, слышался оттенок отвращения.
“Только слабые приходят на помощь своему врагу’, ” перевел Кельбранд. “Это один из уроков, который преподадут нам священники. И один из многих, которые я сейчас запретил произносить вслух”. Он пристально посмотрел на Обвара, и Ваэлин заметил, как крепко сжалась челюсть здоровяка, прежде чем он отвел взгляд. Взгляд Кельбранда, однако, продолжал задерживаться на нем.
“Скажи мне, брат”, - сказал он низким, напряженным голосом. “Что ты думаешь о наших гостях из-за широких вод?”
У Обвара перехватило горло, когда он сделал несколько больших глотков из своей фляжки, и Ваэлин отметил, что он по-прежнему избегает встречаться взглядом с Кельбрандом. Он боится его, понял Ваэлин.
“Они похожи на нас”, - сказал Обвар, вытирая рукой рот и опуская фляжку. “Но они не мы. Этот, конечно, убил многих”. Он мотнул головой в сторону Ваэлина. “Но все же, они не из Хастов, а те, кто не из Хастов, слабы и достойны только завоевания”.
Кельбранд устало рассмеялся и перевел взгляд на Ваэлина. “Ты должен простить моего брата, ибо его разум так ограничен. Каким бы могущественным он ни был, на самом деле он мало что видел в этом мире, в то время как ты, должно быть, повидал в нем многое. Много земель, много чудес, я полагаю.” Он протянул руку в сторону ничем не примечательного серого здания, которое Луралин назвала Усыпальницей. “Хочешь посмотреть еще одно?”
Взгляд Ваэлина задержался на черном прямоугольнике входа в Гробницу, он был уверен, что если бы его песня все еще звучала, то в этот момент она была бы очень громкой. “Разве это не святое место?” спросил он. “Место, где обитают ваши боги?”
Он увидел, как Обвар напрягся при этих словах, возможно, в негодовании по поводу какого-то предполагаемого богохульства, хотя Ваэлин подозревал, что это было вызвано скорее его страхом перед реакцией Кельбранда. Местра-Скелтир, однако, только рассмеялся.
“У моего народа теперь только один бог”, - сказал он, направляясь к Гробнице. “Целитель может остаться здесь и обработать царапины на спине Обвара. Наши женщины, как правило, перевозбуждаются в такие ночи, как эта.”
Ваэлин пристально посмотрел на Обвара, но если неуклюжий чемпион и увидел в этом какую-то угрозу, то не сдержался, просто пожал плечами с безмятежной улыбкой.
“Я полагаю, у тебя есть под рукой еще одна игла?” Ваэлин спросил Шерин на языке Королевств.
“Вообще-то, два”, - сказала она, глядя на Обвара, который снова сосредоточился на своей фляжке.
“Хорошо. Не колеблясь, если возникнет необходимость”.
◆ ◆ ◆
Кельбранд остановился у входа в Усыпальницу, чтобы чиркнуть кремнем о факел, прислоненный к внешней стене. “Не так давно, ” прокомментировал он, вытягивая руку так, чтобы свет факела осветил интерьер, - для того, кто не принадлежал к Хасту, войти в круг означало бы смерть, не говоря уже о приближении к Гробнице Невидимого. Одна из многих глупостей священников. Чтобы вера росла, она должна быть открыта для всех. Я наставлял здесь изгнанников, преступников и ремесленников. Даже пленники южных земель достаточно мудры, чтобы присягнуть мне и присоединиться к рядам Искупленных. Все ушли просветленными, исполненными преданности Темному Клинку и его священной миссии. Интересно, как ты уйдешь?”
Он шагнул внутрь, не дожидаясь ответа. Ваэлин последовал за ним и обнаружил перед собой прямоугольную дыру в земле и серию каменных ступеней, спускающихся в абсолютный мрак внизу. Кельбранд начал спускаться без паузы, его факел вскоре превратился в маленький желтый шарик, что вынудило Ваэлина поторопиться, чтобы не оступиться в темноте.