“Лучше дождаться темноты, милорд”, - сказал Длинное Копье, очевидно, следуя ходу его мыслей. “Мы можем легко подойти к стене ближе чем на пятьдесят шагов к полуночи, дать залп, чтобы прикрыть атаку на ворота. Нескольких ударов приличного размера тарана должно быть достаточно, чтобы войти”.
“Они будут ожидать, что их разведчики вернутся с наступлением темноты”, - сказал Ваэлин, качая головой. “Ждать полуночи будет слишком долго”. Он подумал еще мгновение, прежде чем кивнуть маленькому медведю рядом с Железным Глазом. “У него есть имя?”
“Маленькие зубки”, - ответил Железный Глаз, проводя рукой по густой шерсти зверя. Он удовлетворенно фыркнул и в ответ ткнулся носом ей в бок.
“Зверя Мудрого Медведя звали Железный Коготь”, - вспоминал Ваэлин. “Он пронес его через весь лед в страну Темных Сердец. Там мы сразились в великой битве. Ты знаешь это?”
Железный Глаз снова нахмурился, осторожно кивая. Старый шаман так и не вернулся со льда, и ни Медвежий народ, ни кто-либо другой не узнал о его судьбе. Ваэлин знал, что они все еще надеются на его возвращение, и что его постоянные неудачи были определенно больным вопросом. “Я знаю это”, - сказал шаман.
“Железный Коготь был храбрым”, - сказал ей Ваэлин. “Насколько храбр Зубастик?”
◆ ◆ ◆
Они выступили в тот момент, когда солнце скрылось за восточными пиками. Ваэлин в компании Длинного Копья, Железного Глаза, Эллизе и дюжины стражей Севера бесшумно спустился в ущелье. Они перешли вброд узкую, но быструю реку, протекающую по центру каньона, и проползли оставшиеся несколько сотен шагов до неглубокой впадины на расстоянии полета стрелы от частокола. Как только Ваэлин остановился, он кивнул Железному Глазу. Шаманка быстро провела рукой по морде Зубастика, прежде чем пристально посмотреть на него. После короткой паузы медведь и шаман моргнули в унисон, прежде чем животное скрылось во мраке, направляясь к обращенному на юг участку стены частокола.
“Что теперь, дядя?” - Что теперь? - шепотом спросил Эллизе, что привлекло пристальный взгляд Ваэлина.
Используй свои руки! он раздраженно жестикулировал.
Она опустила голову, шевеля руками в неохотном раскаянии. Извините.
Теперь мы ждем, сказал он ей, кивнув на ее лук. Будь готова.
Он наблюдал, как она накладывает стрелу на тетиву, тонкие, но крепкие руки сжимают древко с замысловатой резьбой. Оружие было поистине прекрасным, изготовленное из вяза вайч, украшенное различными боевыми мотивами, вырезанными искусной рукой. Лук Аррена, как назвала его Рива. Вполне возможно, последняя в мире. Я потерял ее сестру в океане Бораэлин. Каждому, кто принесет мне еще одну, назначена постоянная награда в сто золотых. Пока никто на него не претендовал.
Он знал, что оружие, как говорили, обладает какой-то формой божественного благословения, более ярые последователи Отца Мира и его Благословенной Госпожи приписывали сверхъестественную силу и точность тому, что, по сути, было куском профилированного дерева. Однако подвиги, которые он видел, как Рива и ее дочь совершали с этим луком, часто давали ему повод задуматься.
Он перевел взгляд на Железные Глаза, заметив пустоту во взгляде женщины, неподвижно лежащей рядом со своим мужем. Он знал, что ее мысли были где-то далеко. Это зрелище вызвало прилив воспоминаний: другая женщина, сидящая на склоне холма далеко отсюда, как во времени, так и на расстоянии, ее глаза пусты, когда ее душа воспарила, освободившись от тела . . .
Ваэлин отвернулся, разминая пальцы, чтобы унять внезапную дрожь, прежде чем наложить стрелу на тетиву.
“Он карабкается ...” - сказал Железный Глаз несколько мгновений спустя, все еще глядя расфокусированно, а голос был чуть громче шипения в темноте. “Он достигает вершины ... Там мужчина ...” Судорога пробежала по ее чертам, губы обнажили зубы в подобии рычания, прежде чем вернулась безмятежная маска. “Теперь здесь нет ... Воздух пахнет выпивкой и пятилистником ... Люди спят и храпят, другие ходят по стенам ... Все смотрят наружу, а не внутрь”.
Морщины прорезали ее лоб, и она слегка склонила голову набок, словно пытаясь что-то расслышать. “Голоса ... Двое мужчин спорят ... Они говорят о разведчиках ... о людях, которые должны быть здесь, но их здесь нет”.