“Ты принадлежишь к Зеленым Гадюкам?” - Спросил его Ваэлин.
Глаза худощавого мужчины сузились, а рот дернулся в вызывающей усмешке. “Никогда о них не слышал”, - сказал он.
“Ты слышал о Багровой ленте?” Спросил Цзянь. Говоря это, она подняла руки, сжав одну в кулак и постукивая по ней двумя пальцами другой, прежде чем медленно провести ими к запястью. Лицо мужчины оставалось бесстрастным, но Ваэлин заметил явный проблеск узнавания в его глазах.
“Я говорю как та, кто всю свою жизнь шла безымянной дорогой”, - продолжала Цзянь, обращая свой голос в глубины подземелий. “И я говорю правду. Это не ложь. Какова была бы цель? Я не испытываю любви к этому человеку. Она указала на Ваэлина. “Его прибытие в эти земли стало причиной смерти моего отца и падения Багрового Отряда. Но он воин, пользующийся большой известностью на Варварском Востоке, и, увидев, как он сражается, я могу засвидетельствовать его мастерство и то, что он не нарушает своего слова. Я клянусь как дочь Пао Лена из Багрового Отряда, что ты можешь доверять ему. Выбор за тобой: положись на его слово, и ты, возможно, выживешь, или, скорее всего, погибнешь, сражаясь. Не сделай этого, и ты наверняка умрешь от голода в собственной грязи. ”
Множество голосов загудело в тени, и на свет вышли новые пленники. Многие кланялись в раболепном почтении, в то время как другие смотрели с подозрением. Какова бы ни была их готовность, оборванное и истощенное состояние большинства из них заставило Ваэлина задуматься, какая от них может быть польза как от солдат. Он заметил среди них несколько крепких особей, но большинство из них стояли за спиной худощавого человека, который оставался таким же бесстрастным, как и раньше.
“Заткнитесь, вы, подхалимы!” рявкнул он, мгновенно заставив замолчать других заключенных. “Я слышал о Пао Лене”, - сказал он Цзяню. “Слышал, он умер по приказу Короля торговцев”.
“Он это сделал”, - сказал Цзянь. “И сам король торговцев сказал мне, насколько он впечатлен тем, что мой отец так и не назвал ни одного имени за те долгие часы, что он страдал, прежде чем палач прикончил его, даже тех, кого он всю свою жизнь называл врагами. Знай это и знай, что во мне течет его кровь. Слово Багрового Отряда никогда не нарушается ”.
Контрабандист повернулся к группе крепких мужчин за его спиной, понизив голос в быстрой дискуссии. “Если мы будем сражаться, нам заплатят”, - сказал он, на этот раз обращаясь к Ваэлину. “Такой же, как у любого другого солдата. И” - улыбка заиграла на его губах — "Я стану капитаном”.
“Да, жалованью”, - сказал Ваэлин. “Нет, званию капитана. Ты можешь стать капралом”. Он выдержал взгляд молодого человека, ища в нем вызов. Если до этого дойдет, его придется сбить с ног, скорее всего, убить, чтобы остальные встали в строй. Как заметил Шо Цай, Ваэлин уже делал это раньше.
“Тогда капрал”, - сказал молодой человек, доказывая, по крайней мере, что его неповиновение не простирается до глупости.
“У тебя есть имя?” Поинтересовался Ваэлин.
“Чо-ка”.
Кинжал или нож с тонким лезвием, перевел Ваэлин, сомневаясь, что это имя было дано этому человеку при рождении, хотя это и не имело значения. “Капрал Чо-ка”, - сказал он. “Приведите этих людей в некое подобие порядка и выводите их отсюда. Вы последуете за мной к каналу. Я чувствую, что ванна крайне необходима.”
CХАПТЕР TДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ
Становитесь в круг!”
Топали сапоги и звенели доспехи, когда отряд пытался выполнить маневр, которому их учили в течение трех мучительных дней. Ваэлин видел, как несколько человек столкнулись со своими товарищами, роняя при этом копья. Контраст с другими полками, строевыми действиями проводившими учения на центральной площади, был разительным. Даже относительно неопытные отряды ополчения открыто смеялись над неуклюжими попытками разбойников стать солдатами. Общему ощущению беспорядка не способствовал явно неоднородный внешний вид его войск. Поскольку большая часть арсенала гарнизона уже была лишена снаряжения, командованию Ваэлина пришлось довольствоваться остатками. Следовательно, мужчины маршировали в доспехах различных оттенков, надев шлемы, которые варьировались от простых до экстравагантно украшенных. Единственное настоящее единообразие заключалось в их оружии: у каждого было шестифутовое копье с кривым лезвием и короткий меч. Ваэлин надеялся найти среди них лучников, но в арсенале не было арбалетов.
“Я бы сказал, что это похоже на выпас кошек”, - сказал капрал Вэй Ваэлину с кислой гримасой, - “если бы я не думал, что из кошек получатся лучшие солдаты”.