Шо Цай поджал губы, переводя взгляд за спину Кельбранда на армию за его спиной. “Как это могло случиться, - удивлялся он, - что человек, в словах которого настолько мало правды, что даже ребенок узнал бы в нем мошенника, смог собрать такое войско?”
Кельбранд опустил взгляд, искренняя маска сменилась едкой покорностью. “Ты действительно собираешься заставить меня сделать это?” - сказал он, снова обращаясь к своей сестре. “Ты знаешь, что я говорил правду, Луралин”.
Руки Луралин потянулись к шее, когда она сняла цепочку через голову. В ней было что-то похожее на длинный зуб с выгравированными на нем письменами. “Ты солгал мне задолго до того, как прикоснулся к камню”, - сказала она, бросая ему цепочку. Кельбранд поймал ее, и когда он осмотрел ее, в его глазах промелькнула грусть.
“Я хотел, чтобы твоя жизнь была свободна от страха”, - сказал он. “Я все еще хочу. Пойдем со мной. Оставь этих дураков на произвол судьбы”.
“Теперь их судьба в моих руках”, - ответила она, натягивая поводья, чтобы развернуть лошадь. “И ты получил свой ответ”.
Она галопом пустилась обратно в город, вскоре за ней последовал Шо Цай, который не видел необходимости останавливаться для официального прощания. “Знаешь, тебе действительно следовало прикоснуться к камню”, - сказал Кельбранд Ваэлину, готовясь пришпорить Дерку и пуститься в погоню за остальными. “Я не говорю, что у тебя был бы хоть какой-то шанс”, - продолжил он, и знакомая усмешка вернулась на его губы, - “но, по крайней мере, это сделало бы все это намного интереснее”.
“Я поищу тебя на стенах”, - заверил его Ваэлин. “Или ты слишком труслив...”
Его слова были заглушены внезапным всплеском армейских молитв, и Ваэлин увидел, как все они пронзают воздух своими копьями и мечами в такт песнопениям. Вскоре его взгляд был устремлен вверх при виде высокого темного силуэта, возвышающегося над толпой. Он напоминал башню замка, но с более зазубренными очертаниями, увеличиваясь в объеме по мере приближения. Пока Ваэлин наблюдал, из полуденной дымки по обе стороны от первой вырисовалась пара башен, а вскоре появились еще несколько.
По мере приближения башен шум армии становился неистовым, ряды расступались, открывая взору упряжки быков в пятьдесят человек, тащивших башни по равнине, их огромные колеса выкапывали траншеи в земле. Ваэлин увидел, как свет отразился от боковых стен башен, но не тусклым блеском дерева, а твердым блеском железа.
“Неужели ты вообразил, - спросил Кельбранд, перекрикивая звериный рев своего воинства, - что у меня нет ничего, кроме Божественной Крови, к которой я мог бы обратиться?”
Перспектива обнажить меч на мгновение промелькнула в голове Ваэлина, но расстояние между ними было слишком велико. У Штальхаста было время уклониться от атаки, и Ваэлин знал, что навыков Кельбранда более чем достаточно, чтобы отбиться от него до того, как армия ринется вперед.
Поэтому все, что он мог сделать, это встретиться взглядом с Кельбрандом и крикнуть: “Ты заставил ребенка прикоснуться к камню и заставил нас убить его! Я за это расплачусь!”
Развернув Дерку, он во весь опор поскакал к городу. Смех Темного Клинка, слышный даже сквозь фанатичный гвалт, преследовал его всю дорогу до ворот.
◆ ◆ ◆
“Железные башни не сгорят”.
Шо Цай никак не отреагировал на слова Ваэлина, продолжая наблюдать за башнями. Всего их было двенадцать, запряженных длинными вереницами волов, которые медленно, но неумолимо продвигались по равнине. По мере того, как они приближались, становился ясен характер их конструкции: каждое сооружение имело высоту восемьдесят футов, а стены были сделаны из накладывающихся друг на друга пластин кованого железа. Луралин, говоря тоном потрясенного восхищения, назвала их самыми замечательными изобретениями, когда-либо выходившими из мастерских Штальхастеров.
“Это, должно быть, заняло не меньше года”, - сказала она. “Еще один секрет, который он скрывал от меня”.
Башни были разделены на пары, три из которых уже остановились, описав широкую дугу к северу. Ваэлин знал, что остальным потребуется остаток дня, чтобы занять позиции, прикрывая все подходы к городу. С наступлением темноты они начнут одновременную атаку, не давая защитникам возможности сконцентрировать свои силы. Ваэлин не видел никакой стратегии, которая могла бы предотвратить захват внешней стены.