Ваэлин приказал забросать стену камнями и маслом, засыпая атакующих по обе стороны от полукруга, в то время как арбалетчики продолжали атаковать тех, кто находился впереди. Он начал уменьшаться по мере того, как солдаты начали пробираться по туннелю. Ваэлин в очередной раз был впечатлен дисциплиной солдат-торговцев: каждое отделение продолжало сражаться до тех пор, пока им не приказывали проходить через ворота, после чего они наносили последний удар копьями, прежде чем отступать, а солдаты с обеих сторон двигались, чтобы заполнить брешь.
Вскоре полукруг сузился до трети своего прежнего размера и все еще не разорвался. Ваэлин мог видеть Шо Цая и Цай Лин на вершине арки сражающихся солдат, сражающихся бок о бок. Генерал сражался с экономической жестокостью, его меч метался в лица и шеи нападавших, все время выкрикивая приказы своим людям. Цай Линь в дополнение к своему собственному мечу взял саблю Штальхаст и сражался обоими видами оружия, нанося удары направо и налево с такой смертоносной точностью, которая, как знал Ваэлин, могла быть только результатом многолетнего опытного обучения.
“Господи!”
Ваэлин обернулся и увидел, что один из арбалетчиков отступает от стены, беспомощно указывая на свой пустой колчан. Взгляд на товарищей мужчины подтвердил, что все они либо израсходовали свои болты, либо собирались это сделать.
“Генерал!” Ваэлин приложил ладони ко рту, чтобы позвать Шо Цая, надеясь, что его услышат за шумом битвы. “Времени больше нет!”
Шо Цай бросил мимолетный взгляд в его сторону, и Штальхаст, воспользовавшись его рассеянностью, бросился вперед с поднятой саблей, прежде чем упасть замертво со стрелой Норты, торчащей из его плеча. Шо Цай пролаял серию приказов, которые заставили оставшихся солдат бежать к воротам. Теперь об организованном отступлении было забыто, поскольку они бросились в поисках безопасности. Шо Цай и Цай Лин продолжали отступать к воротам, сражаясь всю дорогу под прикрытием стрел Норты и Эллизе, забрав еще полдюжины воинов за то время, которое потребовалось паре, чтобы добраться до туннеля. К тому времени группа Искупленных ворвалась в группу солдат, пытавшихся добраться до ворот, убив многих и вторгнувшись в проход.
Ваэлин, не колеблясь, выкрикнул свой следующий приказ. Если нужно было удержать третий ярус, выбора не было. “Запри ворота!”
Когда приказ был передан солдатам, охранявшим туннель, Ваэлин бросился к ближайшей веревке, поднял ее и перекинул через парапет. Хвост приземлился прямо между Шо Цаем и Цай Линь. Они прижались к стене слева от туннеля, по бокам от них было около двадцати выживших солдат, в основном красных скаутов, среди них капрал Вэй. Ваэлин увидел, как генерал протянул веревку его сыну, а затем отдал резкую, неумолимую команду, когда Дай Ло покачал головой. Цай Линь сделал паузу, чтобы заблокировать выпад Искупленного, используя свою саблю, чтобы парировать клинок противника, когда его меч повернулся и отсек мужчине руку выше локтя. Отбросив саблю в сторону, он вложил ее в ножны, взялся за веревку и начал карабкаться.
Генерал повернулся к капралу Вэю, мотнув головой в сторону веревки. Капрал заехал кулаком в лицо рычащему Искупленному, низко поклонился своему генералу, а затем, крикнув своим товарищам, бросился в ряды их врагов. Солдаты образовали щит вокруг своего генерала, нанося удары копьями и мечами с яростной энергией. Видя, что Шо Цай колеблется, Ваэлин крикнул: “Без тебя этот город падет!”
Бросив последний взгляд на своих людей, генерал вложил меч в ножны и взялся за веревку, он и его сын держались за нее, пока Ваэлин и два десятка арбалетчиков и солдат поднимали их наверх.
“Ворота заперты”, - сказал Ваэлин Шо Цаю, помогая ему перелезть через парапет. “Я должен был... ”
“Я знаю”. Генерал повернулся, чтобы посмотреть на сцену внизу, наблюдая, как последний из Красных скаутов погибает под градом колющих и рубящих ударов Искупленных.
Завершив бойню, воинство Темного Клинка разразилось диким торжествующим воем, достаточно громким, чтобы заболели уши. Они заполнили второй ярус из конца в конец, море запрокинутых лиц, запятнанных кровью и сажей битвы, все кричали о своей ненависти на безмолвных выживших на последней стене. Затем, с поразительной внезапностью, ревущая толпа погрузилась в тишину, почти абсолютную, если не считать их затрудненного дыхания.
“Он здесь”, - услышал Ваэлин голос Луралин. Она стояла у парапета рядом с Вариджем, лицо ее было бледным и ничего не выражающим, когда войско расступилось, чтобы позволить одинокому всаднику провести своего жеребца по залитым кровью улицам.