Ваэлин очень тихо рассмеялся, когда на ум пришла давно запомнившаяся фраза. “Всегда есть еще одна война”.
“Только если ты отправишься на его поиски”. Длинное Копье отвесил официальный поклон на прощание и зашагал прочь.
◆ ◆ ◆
“Твои стены недостаточно велики”, - заметил Квасцов восемь дней спустя, когда они остановились на вершине холма, с которого была видна вся Северная башня. Ваэлину пришлось признать, что этот человек прав. За годы, прошедшие с момента его возвращения в Пределы, некогда небольшой, но шумный порт превратился в небольшой город. Дома и склады теперь простирались на значительное расстояние за пределы стен. Несколько месяцев назад Ваэлин заказал проект нового защитного барьера, несмотря на возражения Гильдии торговцев, встревоженных перспективой сбора для покрытия расходов, несмотря на их все более увеличивающуюся казну. Но такое вызванное жадностью ворчание не было причиной, по которой он отложил планы в сторону; с такой скоростью, с какой расширялось заведение, любые новые стены вскоре тоже пришли бы в негодность.
“Золото в этом Королевстве как вода”, - сказал он Мореске. “Оно заставляет все расти”.
Алум печально покачал головой, одновременно удивленный и сбитый с толку. “Рожденные в песках никогда не поймут очарования блестящего желтого металла, слишком мягкого, чтобы из него можно было сделать приличный наконечник для копья”. Ваэлин уловил тоскливые нотки в его голосе, которые говорили о глубокой тоске по землям, ныне утраченным, возможно, навсегда.
“Мир постоянно меняется”, - сказал он. “Возможно, однажды... ”
“Нет, мой друг”. Квасцов улыбнулся и покачал головой. “Мореска больше не вернется в пески. Защитники там больше не живут, так что и мы тоже”.
Ваэлин вспомнил их отъезд из Ущелья Ультина, вид этого человека, стоящего на коленях в кругу старейшин. “Что это значило?” он спросил. “Когда твой народ повернулся к тебе спиной?”
“Это означало, что, поскольку наш клан больше не может вернуться в пески, я больше не могу вернуться к ним, пока не найду наших детей, будь они мертвые или живые”.
“Ты же знаешь, что это может быть невозможно?”
Вопрос, казалось, поставил Квасцов в тупик, и Ваэлин понял, что раньше ему это действительно не приходило в голову. “Я никогда не терпел неудачи на охоте”, - сказал он. “Я и сейчас не потерплю неудачу”.
Ваэлин решил въехать в город по северо-западной дороге, где новостроек было меньше всего. Несмотря на это, люди по-прежнему приходили посмотреть на прибытие Повелителя Башни, десятки людей выходили из домов, чтобы громко приветствовать его, хотя большинство просто кланялись. В те дни более половины населения Северной Башни составляли иммигранты из более обширного Королевства. Почти у всех, казалось, была своя доля мрачных воспоминаний об Освободительной войне и часто раздражающий уровень почтения к человеку, сотворившему Чудо на Аллторе и взявшему штурмом доки Варинсхолда. Следовательно, Ваэлин пользовался любой возможностью, чтобы отлучиться из башни, и делал все возможное, чтобы его уходы и прибытия происходили в темное время суток. К сожалению, из-за необходимости спрятать золото под замком, сегодня это было невозможно.
“Я думал, ваш народ поклоняется мертвым”, - сказал Алум, прищурившись на проходящую мимо толпу.
“В некотором роде так и есть”, - ответил Ваэлин. “Хотя некоторые поклоняются единому богу, а другие...” Он замолчал со вздохом. “Достаточно сказать, что когда дело доходит до вопросов поклонения, Королевство - сложное место”.
“Не так уж и сложно”. Алум обнажил зубы в усмешке. “Эти люди, кажется, боготворят тебя”.
Вскоре Северной страже пришлось взять инициативу в свои руки, чтобы расчистить дорогу от чрезмерно восторженных встречающих, обеспечив достаточно быстрый проход к западным воротам и в сам город. Здесь люди были в основном выходцами из Низов и не были склонны собираться в знак приветствия, хотя несколько человек, которых Ваэлин знал по имени, выкрикивали приветствия, когда они шли по узким улочкам к башне. В прошлые времена у гарнизона Северной Стражи был обычай устраивать парад по возвращении Повелителя Башни, но Ваэлин давно прекратил эту практику. На самом деле единственным признаком радушной компании были белокурая женщина и девочка, стоявшие на ступенях башни. Обе, казалось, нервничали и старались избегать его взгляда, что заставило его сердце упасть. Только не снова.