“Джиан, похоже, думал, что его королевству грозит полное разрушение, и что Штальхаст на этом не остановится”. Ваэлин помолчал, прежде чем добавить: “Посланник сказал нечто подобное перед смертью”.
По лицу Эрлина пробежала тень, и он поставил чашку на стол, опустив рассеянный взгляд на столешницу. Упоминание о Посланнике неизбежно привело к мыслям об Олли, мыслям, которые, Ваэлин знал, Эрлин делал все, что было в его силах, чтобы подавить.
“Прости, но я должен спросить”, - сказал Ваэлин. “Союзник. Он говорил о чем-то, прежде чем мы заставили его прикоснуться к черному камню. Он сказал, о чем-то огромном и голодном. Ты знаешь, что он имел в виду?”
Эрлин долго молчал, на самом деле так долго, что пар, поднимавшийся над его чашкой, совсем рассеялся, прежде чем он заговорил снова. “Нет, но я помню его страх перед этим. Большая часть его эмоций стерлась за многие столетия его существования, оставив только желание, чтобы все это поскорее закончилось, и ужас от того, что он увидел, когда во второй раз прикоснулся к черному камню. Воспоминание смутное, просто клубящийся туман ощущений, ничего приятного. По правде говоря, я не думаю, что он понимал, что он видел, но он понимал, что это значило, чего оно хотело.”
“Чего он хотел?”
Эрлин пожал плечами и потянулся за своей чашкой, скорчив кислую гримасу при виде остывшего содержимого. “Все. Оно хочет всего, и даже тогда оно не будет насыщено”. Он встал и подошел к плите в дальнем конце хижины, ставя чайник на плиту. “Ты также упоминала о Нефритовой принцессе”, - сказал он, явно желая сменить тему.
“Там была женщина”, - сказал Ваэлин. “Ты никогда не встречал ее, но мы были... очень хорошими друзьями... ”
“Сестра Шерин”, - перебила Эрлин. “Твоя потерянная любовь, отосланная далеко, чтобы она могла избежать твоей участи в конце Альпиранской войны. История довольно хорошо известна”.
“Это правда?”
“Конечно”. Эрлин усмехнулся и покачал головой. “Есть очень мало аспектов твоей жизни, которые не являются таковыми. Цена, которую ты платишь за то, чтобы стать легендой, я полагаю”.
“В любом случае”, - сказал Ваэлин. “Шерин была... является целительницей. Посланница намекнула, что у нее есть причина служить Нефритовой принцессе, и в результате подвергла себя серьезной опасности.”
“Тогда ты можешь спокойно отмахнуться от его слов. Нефритовая принцесса даже старше меня. Она не болеет”.
Ваэлин выгнул бровь, увидев почти седую бороду Эрлина. “Все меняется, даже для Одаренных”.
“Ты не понимаешь. Она ... другая. Когда я говорю, что она старше меня, я не имею в виду несколько десятилетий или даже столетий. У нее были такие истории ”. Во взгляде Эрлина промелькнула отстраненность, на губах появилась слабая улыбка воспоминания. “О временах до возникновения городов, о великих зверях, погибших из-за капризов времени и климата. О войнах, королевствах и империях, названия которых никто, кроме нее, сейчас не может вспомнить. Рядом с Нефритовой принцессой я всего лишь младенец. Если Шерин и обратилась к ней, то не как к целительнице.”
“Тогда почему?”
“Люди Дальнего Запада всегда обращались к ней за советом, веря, что она обладает мудростью и проницательностью, превосходящими самых мудрых ученых. По этой причине она долгое время уединялась в различных убежищах, двигаясь дальше, когда они неизбежно рушились под тяжестью времени. Высокий Храм - всего лишь самое последнее. Он находится глубоко в северных горах Достопочтенного Королевства, и добраться до него непросто. Я должен знать, я ездил туда дважды. Но, какими бы трудными они ни были, есть те, кто продолжает приходить в поисках ее мудрости. Возможно, Шерин тоже приходила. ”
Он сделал паузу, внимательно глядя на Ваэлина. “ Я вижу, о чем ты думаешь, друг мой, - сказал он. - И я настоятельно прошу тебя: не делай этого.
Мысли Ваэлина вернулись к столовой Керрана и видению Лорена. Прошлой ночью мне приснился волк. “Я не уверен, что у меня есть выбор”, - сказал он. “Если она в опасности... ”
“Откуда ты знаешь, что она вообще приняла бы твою помощь?” Вмешалась Эрлин. “После того, что ты сделал?”
Он перебирал пальцами ее волосы, заключал в объятия Ам Лин, смотрел, как корабль уносит ее прочь. . . Предательство всегда было худшим грехом. “Я не хочу”, - сказал Ваэлин. “Но приветствую я это или нет, я не могу просто задерживаться здесь, не сейчас. Кроме того, то, как Посланник говорил о Штальхастах, ясно дало понять, что здесь кроется более серьезная угроза, чем просто бесчинство малоизвестного лошадиного племени, угроза, о которой, возможно, следует предупредить королеву Лирну.”