“Блестящий драгоценный камень”, - сказал я. “Очень редкий, как и ты”. Я взял ее за руку и повел прочь от навозной кучи, где она собирала кости из скопившегося мусора. “Пойдем. Я думаю, тебе пора принять ванну.”
Как выяснилось, Эреса обладала способностью вызывать искры из воздуха. Поначалу это были не более чем маленькие цветочки, короткие трепещущие голубые угольки, освещавшие полумрак нашей хижины, к нашему обоюдному удовольствию и удовлетворению моего брата. Со временем, при разумном количестве уговоров и поощрения, ее цветы превратились в устойчивые и мощные всплески чистой энергии. Вскоре эта хрупкая девушка стала способна разжигать пламя в любом горючем предмете или останавливать сердца крыс, а несколько лет спустя и солдат, с которыми ей предстояло столкнуться в бою.
Месяц спустя я нашел другого, высокого юношу, который набрал значительную мышечную массу благодаря улучшенной диете, предложенной Кельбрандом. Я почувствовал, как расцветает его сила, когда он вонзал кирку в каменную плиту в карьере, инструмент вгрызался глубже других, слишком глубоко, чтобы быть результатом его улучшающегося телосложения.
“Это работает только с камнем, госпожа”, - сказал он, неуверенно переминаясь с ноги на ногу под моим пристальным взглядом. “Я просто смотрю на это, и оно крошится. Все это время я прятал его. Казалось, это к лучшему.”
“Действительно, так и было”, - заверила я его. “Не называй меня госпожой. Меня зовут Луралин, и это единственное имя, которым тебе нужно обращаться ко мне. А твое?”
Мне стыдно признаться, что сейчас я не могу вспомнить его настоящее имя, потому что в то время это едва ли имело значение. Я назвал его Варидж, что в древности означало “молот”. После этого у меня вошло в привычку давать имена всем, кого я находил. Отказ от их прежних титулов был способом привязать их к Темному Клинку. “Вы переродились”, - говорил я им, слова, которые вскоре становились мантрой. “Вы стали новыми при виде Темного Клинка. Ты будешь его щитом и копьем в грядущих битвах.”
Я больше не мог найти Божественную Кровь в Кулаке, несмотря на три месяца поисков. К тому времени превращение тех, кто трудился в каменоломнях, из рабов в ремесленников было завершено. Предоставление улучшенного жилья и лучшей еды привело к гораздо большему увеличению количества руды, добываемой в торе, чем любой террор или порка. Но я знал, что на такие трудовые подвиги их подвигло нечто большее, чем просто полные животы и прочные стены. Я мог видеть это на каждом лице, когда Темный Клинок прощался с обещанием вернуться в следующем году: полная и беспредельная преданность. Воистину, он сделал себя богом.
Я наблюдал, как Кельбранд готовится к отъезду, с тупой болью в груди и знакомой затуманенностью в голове, возникшей после беспокойного сна. “Тебе снился сон прошлой ночью, не так ли?” - спросил он, делая паузу, чтобы пристегнуть свой колчан к седлу. “У тебя всегда такое выражение лица, когда ты видишь сны. Как будто ты съел кислое яблоко, но не можешь вспомнить, где его нашел.”
“Оно нашло меня”, - сказал я. “На этот раз я не стал его искать”.
Он приподнял бровь, услышав серьезность в моем голосе, почувствовав нечто большее, чем просто мою часто выражаемую горечь от того, что я остался позади. Я должен был взять Эрезу и отправиться к другим мирам, освобождая порабощенных и распространяя слово Темного Клинка, а также разыскивая новые драгоценности с особыми талантами. Он поведет Вариджа и воинов пяти Скельдов на юг, в пограничные земли.
“В Древнем Королевстве есть аванпост, который нам никогда не удавалось взять штурмом”, - сказал он мне накануне вечером. “Стены слишком высоки, чтобы их можно было перелезть. Но с нашим новым братом” — он многозначительно взглянул на Вариджа, — я думаю, они не будут держаться так высоко еще долго. Как только он исчезнет, у нас будет сотня миль пограничной страны, на которую мы можем совершать набеги по своему желанию.”
Теперь я наблюдал, как он туго затягивает завязки на своем колчане, глядя на меня со слабой, но заметной обидой. С годами уверенность, с которой он следовал своим планам, росла, но вместе с тем росла и его неприязнь ко всему, что могло им помешать. “Итак, что ты видел?”
Я слегка покачал головой, что мало помогло рассеять тучи. Так всегда бывает с непрошеными правдивыми мечтами. Непрошеные дары Небес часто расплывчаты, но всегда вызывают беспокойство.