Нарастающая ярость Шо Цая проявилась в сгорбленных плечах и медленном движении рук. “ Немыслимо, ” согласился он сдавленным голосом. “Так же немыслимо, как то, что я позволил ей снова увидеть тебя. Ты спрашиваешь о ее любви? Что ты знаешь об этом? Ты имеешь хоть малейшее представление о том, что ты с ней сделал? Рана, которую ты разбередил в ее сердце?”
“Я сделал то, что должен был ...” Ваэлин замолчал, слова таяли под тяжестью правды, правды, которую он всегда знал, но редко позволял себе слышать. “Я был трусом”, - сказал он. “И дураком. Я позволил себе пасть жертвой безрассудства пророчества и высокомерия веры в то, что судьба действительно имеет какое-то значение. Моя единственная защита в том, что в то время и в том месте у меня не было сомнений. Она должна была уйти, а я должен был остаться. Песнь крови допускала только уверенность. “Я здесь не для того, чтобы вернуть ее любовь. Я знаю, что потерял ее много лет назад. Я здесь, чтобы сохранить ей жизнь, потому что именно этим я ей обязан”.
Руки Шо Цая замерли в своем движении, его закрытая фигура обрела неподвижность, из-за которой он казался частью равнодушной скалы горы. “Знай это”, - сказал он, гнев в его голосе сменился пугающей, неумолимой искренностью. “Она превыше всего для меня. Она превыше всего, и я не позволю больше причинять ей вред, ни телу, ни душе. Если она у Штальхастов, я убью их всех, чтобы вернуть ее. Если ты снова откроешь ее раны, я убью и тебя, даже если она может возненавидеть меня за это.
Он отвернулся и возобновил восхождение, двигаясь с удвоенной скоростью и, конечно же, оставаясь глухим к любому ответу, который мог бы предложить Ваэлин.
◆ ◆ ◆
Высокий Храм стоял под ярким солнцем, отливавшим золотом на его черепичных крышах. Ваэлин подумал, что это самый впечатляющий образец архитектуры, который он когда-либо видел, хотя бы по невероятности конструкции, если не по масштабам. Различные здания, большие и маленькие, казалось, распускались на вершине горы подобно лепесткам монументального цветка. Балконы и крыши простирались над окружающей мантией облаков вокруг возвышающегося центра, где в небо вздымалась шестиэтажная башня.
“Кто построил это место?” - спросил он Шо Цая, пока его взгляд блуждал по всему этому чудесному зрелищу.
“Много рук за многие годы”, - сказал капитан. “Военачальники, императоры и короли - все вложили богатство и труд в строительство дома Нефритовой принцессы. С течением лет он изменился. Она была единственным вечным существом здесь.”
Шо Цай повел его через внешнее кольцо садов к центральной башне, по пути миновав нескольких садовников. Ваэлин обратил внимание на то, как они выполняли свои обязанности: у каждого были мрачные лица, и он сутулился, подстригая кусты или сметая листья, лишь бегло кланяясь двум посетителям и бросая на Ваэлина взгляды со смутным любопытством. Как только он и Шао Цай оказались в пределах собственно храма, атмосфера стала еще более мрачной. Слуги в простых одеждах подметали полы с бессистемной исполнительностью, одна даже открыто плакала, проводя метлой по камням. Горе, подумал Ваэлин, узнав высоту ее рыданий.
Наверху лестницы, ведущей в центральную башню, их ждала женщина. Как и привратница, она была одета в красно-черную мантию, ее волосы с проседью были зачесаны назад, открывая красивые, угловатые черты лица, которые выдавали слабое, но явно искреннее удовольствие при виде Шо Цая.
“Брат Копья”, - сказала она, кланяясь. Ее тон был наигранно веселым, в нем сквозила плохо подавляемая дрожь. “Двадцать лет отсутствия, и все же ты едва ли выглядишь старше”.
“Мать Вен”. Шо Цай отвесил поклон на дюйм ниже, чем она. “Некоторые могут сказать, что твоя нечестность позорит твою одежду, но, тем не менее, это приветствуется. Это, - он выпрямился с натянутой улыбкой, указывая на Ваэлина, — лорд Аль Сорна с востока. Мы здесь по делу короля-торговца.
“В этом я почти не сомневаюсь”. Мать Вен обменялась поклонами с Ваэлином, ее глаза пристально изучали его. “Ты из страны целительниц, не так ли? У вас такой же окрас.”
“Я есть”.
“Но”, — ее взгляд переместился с его лица на меч у него за спиной, — “ты не целитель”.
“Нет, леди, это не так”.
Она коротко, натянуто улыбнулась и отступила в сторону, приветственно протягивая руку. “Без сомнения, у вас есть вопросы. Я сделаю все возможное, чтобы ответить, хотя не знаю, какая от этого может быть польза”.