“Я отправил ее домой”, - сказал Ам Лин, быстро направляясь к дверям.
“Домой?” Спросил Ваэлин.
“Назад в Альпиру. Это было к лучшему”.
В тоне каменщика чувствовалась настороженность, запрещавшая дальнейшие вопросы, и Ваэлин должным образом последовал за ним на улицу. Ам Лин коротко переговорил с колесным мастером по соседству, двое мужчин обнялись, прежде чем расстаться, после чего каменщик повернулся спиной к своей мастерской и решительным шагом направился в сторону городских казарм.
“Тогда пошли”, - сказал он, махнув им палкой, чтобы они следовали за ним. “Мне не терпится услышать, чем вы занимались последние десять лет или около того. Я уловил лишь несколько проблесков, и все это показалось мне очень опасным. ”
◆ ◆ ◆
Шо Цай разрешил им отдохнуть в Мин-Тране только одну ночь, прежде чем возобновить поиски. Он без вопросов принял предложенный Ам Лином курс на северо-запад, заставив Ваэлина задуматься о том, что капитан, возможно, уже давно питал некоторые подозрения относительно истинной природы каменщика. Ваэлин предположил, что Шерин во многом обязан тому факту, что он не сообщил об этом Королю Торговцев.
После марша протяженностью более двадцати миль холмистая местность перешла в волнистую плоскость, простирающуюся до северного горизонта, как сплошное желто-зеленое море.
“Железная степь”, - сказала Эрлин. “Говорят, можно проехать тысячу миль, не увидев ни холма, ни горки, пока не доберешься до торов, конечно. Надеюсь, мы не зайдем так далеко.”
Он повысил голос, когда заговорил, адресуя подразумеваемый вопрос Ам Лину. В ответ каменщик просто повернулся в седле своего приземистого пони и вежливо улыбнулся. Первые два дня Ваэлин ехал рядом с ним, мириады вопросов крутились у него в голове, но почему-то не сходили с губ. Наконец, на второй день Ам Лин повернулся к нему с раздраженным вздохом и сказал: “Ты можешь спросить ее, когда увидишь, мой господин. Что лежит между вами двумя или, ” он бросил многозначительный взгляд в сторону Шо Цая, — кем-либо еще, не мне говорить.
“Тогда твоя песня сильна, как никогда”, - заметил Ваэлин с ноткой огорчения.
“Сильнее, я бы сказал. Я пришел к пониманию, что течение лет во многом способствует его развитию, подобно тому, как дерево питается дождями в течение многих сезонов ”. Тень пробежала по его лицу, и обычная улыбка превратилась в гримасу неохоты. “Много лет назад мне сказали, что ты потерял свою собственную песню и многое другое. Мне жаль”.
“Война всегда забирает больше, чем дает”. Ваэлин поколебался, прежде чем задать следующий вопрос, который, как он подозревал, Ам Лин вполне мог проигнорировать. “Твоя жена. Почему ты отослал ее?”
“Потому что песня была ясной. Она не могла больше оставаться здесь, если я не хотел, чтобы она жила”.
“Итак, я сказал тебе, что грядет. Это королевство падет”.
“Ты же знаешь, что в песне все по-другому. Я точно знаю, что сейчас он звучит громче, чем когда-либо, даже в те последние дни в Линеше, когда казалось, что войско Императора скоро превратит город в руины и пламя.” Он опустил голову, нотка самобичевания прокралась в его голос. “Впервые он начал усиливаться, когда из Высокого Храма пришло сообщение, приказывающее Шерин позаботиться о Нефритовой принцессе. Я пытался отговорить ее от поездки, но не так настойчиво, как следовало. Песня ... она была похожа на долгую, нарастающую ноту, которая звучит перед крещендо. Ночь после ее ухода принесла сны. Я видел хаос, я видел кровь, я видел, как рушатся стены Мин-Трана ... и я видел тебя, брат. Утром я отослал свою жену прочь. Вы, наверное, помните, что Шоала никогда не отличалась безмятежным характером, и убедить ее уехать было нелегкой задачей. ”Черты его лица исказились в выражении глубокого сожаления. “Я надеюсь, что однажды она простит меня”.
“Как Шерин простила меня?”
Плохо скрываемая гримаса, промелькнувшая на лице Ам Лина, была достаточным ответом на этот долго обдумываемый вопрос. Некоторые шрамы никогда не заживают. “Она все еще жива, не так ли?” Спросил Ваэлин, подавив вздох. “Об этом говорится в твоей песне?”
“Она жива”. Ам Лин кивнул на горизонт. “Хотя она далеко и намерена достичь своей цели”.
“Что случилось? Куда она направляется?”
“Я знаю только, что это важно. Я чувствую ее настойчивость и цель того, с кем она путешествует, хотя ее мелодия гораздо более безмятежна. Я должен предупредить тебя, брат, что ни один из них, скорее всего, не обрадуется, когда мы их найдем.