- Сэр! Мак-мурран запоздало сообразил, что первый помощник тянул его за руку. Не только дергал, но и кричал, отчаянно жестикулируя. - Капитан!’
Мак-мурран посмотрел. Черный дым поднимался от главной палубы, собираясь в зловещие облака вокруг рубки.
‘Что-то случилось с котлами?’
‘Дело не в котлах! - Помощник кричал на него, почти вне себя. - Хлопок горит!’
Макмерран отпустил руль и выбежал наружу. Он чуть не столкнулся с Честером, ворвавшимся в рубку.
‘Что происходит? - Крикнул Честер. Мальчик был с ним, держа отца за руку. - Потуши его, пока мы не потеряли все!’
Мужчины уже побежали к насосам. Они работали ручками, в то время как другие натягивали шланги на нижней палубе. Но как они ни старались, вода не выходила.
- Стоп-краны должны быть закрыты.’
Насосы питались от труб, которые забирали воду из реки. Краны, открывавшие их, находились на нижней палубе, которая была плотно забита хлопком.
Хлопком, который теперь был в огне.
Пламя начало лизать верхнюю палубу. Экипаж начал паниковать. Крича, уговаривая и угрожая, Мак-Мурран собрал их в цепи ведер, вычерпывая воду через борт и выплескивая ее на хлопок. Но этого было слишком мало, слишком поздно. Как только вода погасила один клочок пламени, жар огня высушил хлопок и снова поджег его.
С тошнотворной уверенностью Макмерран понял, что вот-вот потеряет свой корабль.
- Покинуть корабль! - призвал он. - Спасайтесь сами!’
Это было зрелище, которое никто в Новом Орлеане никогда не забудет. Десятилетия спустя те, кто был свидетелем этого, все еще говорили о нем с благоговейным трепетом своим внукам.
С хлопком, плотно упакованным вокруг его главной палубы и его котельной палубы, пламя охватило "Уиндемир", как тюк соломы. Но он еще не достиг кормового колеса, и жара, казалось, только заставляла его двигаться быстрее. Он несся вдоль реки, оставляя за собой клубы дыма и пламени, прорезая полосу разрушения в потоке речного транспорта. Маленькие лодки были разбиты вдребезги под его носом. Большие суда, стоявшие на якоре, пытались уйти с его пути, но времени не было. Он отталкивал их в сторону, пробивая огромные дыры в их корпусах – и все, к чему он прикасался, само загоралось и присоединялось к пожару, пока вся река, казалось, не загорелась. Это была полнейшая паника. Многие в толпе попытались бежать, а лошади, ожидавшие с экипажем, встали на дыбы и ударили копытами.
Только один человек на пристани оставался совершенно спокоен. Мунго не двинулся со своего места у склада, но наблюдал за происходящим с почти безмятежным выражением лица.
Там его и нашла Камилла.
-"Что ты наделал?" - закричала она. Дым, поднимающийся над водой, сделал ее белое платье серым. Пепел упал ей на лицо и стал черным от слез. - "Мой сын на борту".
Письмо от Честера пришло только сегодня утром и подтверждало, что они с Исааком едут на пароходе, но Мунго это известие, похоже, не удивило.
- Исаак в полной безопасности, - сказал он.
Над водой раздался грохот. Огонь прогорел сквозь колонны, поддерживавшие ураганную палубу "Уиндемира"; теперь она рухнула в извержении искр, которые угрожали поджечь весь город. Столб пламени взметнулся в воздух, когда доски палубы сгорели в аду. - Камилла закричала .
Но одно судно избежало разрушения невредимым. Маленький катер поплыл прочь от горящего парохода, обдуваемый горячим дыханием огня позади. Искры и горящие угли дождем сыпались вокруг него; это было чудо, что он не загорелся. Один пылающий уголек коснулся его паруса; в парусине начала открываться черная дыра. Зрители на пристани ахнули, но команда была начеку. Они вылили на парус ведра воды, чтобы смочить его.
На носу стояли три грязные фигуры, которые, очевидно, были вытащены из воды. Один из них был великан с оливковой кожей, голый по пояс и с непокрытой головой. Вторым был ребенок. Третьим был Честер Марион.