‘Тогда как вы предлагаете мне действовать?’
Осторожность Рутерфорда только разожгла гнев Мунго. Следующие слова старика были еще более зажигательными.
- Я предлагаю тебе не продолжать.’
- Я не оставлю Честера в живых !- Мунго швырнул тарелку в камин, и она разлетелась на мелкие кусочки. - Я уничтожу его и всех, кто помогал ему. Я не остановлюсь, пока Уиндемир снова не станет моим, вместе со всем, что к нему относится.’
Рутерфорд прожил большую часть семидесяти лет и за свою жизнь повстречал немало опасных людей. С некоторыми из них он имел дело, а от других просто убирался с дороги. Но никогда еще он не видел в глазах другого человека такой убийственной целеустремленности, как сейчас в глазах Мунго. Несмотря на всю свою опытность, он вздрогнул.
Он жестом пригласил Мунго сесть в кожаное кресло и позвонил дворецкому.
‘Ты выглядишь как человек, которому нужно выпить. Что ты будешь?’
- То, что ты пьешь, - сказал Мунго.
‘Увы . . . Доктор этого не разрешает. После моего последнего припадка он сказал,что если я выпью еще раз, это убьет меня. Рутерфорд покорно вздохнул. ‘Но у меня есть очень хороший французский коньяк, и я жду, пока кто-нибудь его допьет.’
Дворецкий налил коньяк из графина в стакан и удалился. Рутерфорд сел напротив Мунго.
‘Я знаю, что в жилах молодого человека течет горячая кровь, - сказал он. - Но послушай совета человека, который прожил достаточно долго, чтобы научиться мудрости. На данный момент все карты в руках Честера. С другой стороны, ты - нищий изгой, который вскоре предстанет перед судом за кражу рабов. Люди знают, что у твоего папы репутация мягкотелого негра – они сделают из тебя сумасшедшего аболициониста. Белый человек, предавший свою расу? Честеру даже не пришлось бы подкупать присяжных, чтобы сделать из тебя пример.’
Мунго отхлебнул виски и не стал спорить.
‘Я чувствую, какой гнев должен быть в тебе. Рутерфорд взглянул на портрет матери Мунго, висевший на стене. - Абигейл любила Уиндемир больше всего на свете и хотела, чтобы он достался тебе, когда они с отцом умрут. Так что позволь мне помочь тебе вернуть его.’
Мунго сидел неподвижно в своем кресле, его желтые глаза внимательно следили за Рутерфордом.
‘Что ты предлагаешь?’
‘Ты уедешь из страны.’
- Меня уже обвиняют в краже рабов. Не мог бы ты добавить к обвинительному заключению подписку о невыезде? - сухо спросил Манго.
Рутерфорд постучал трубкой по подлокотнику кресла. ‘Тебе понадобятся деньги, чтобы выступить против Честера Мариона, а твоя семья обанкротилась.’
- Не вся моя семья. Мунго кивнул на роскошную мебель в комнате, на прекрасные картины Тернера и Констебля, привезенные из Англии.
Рутеррфорд напрягся. - ‘Это не моя битва. Я дал Абигайль самое лучшее приданое, какое когда-либо было у дочери, а твой отец растратил его, щедро раздавая привилегии своим неграм. Я этого не забыл.’
Его голос был резок, такого тона Мунго никогда раньше не слышал. До сих пор он видел Рутерфорда только глазами внука – добрым и любящим. Теперь он увидел лицо, которое Рутерфорд показывал миру. Он не накопил свое состояние по доброте и счастливой случайности. Он был бизнесменом, противником, которого ты не хотел бы видеть за столом переговоров. Враг, которого ты не можешь себе позволить.
Если бы Мунго посмотрел в зеркало, то увидел бы, что жесткий свет в глазах Рутерфорда отражается на лице Мунго. Он, возможно, признал его таким, какой он был. Абсолютная безжалостность.
‘Меня интересует один корабль, "Черный ястреб", - сказал Рутерфорд. ‘Он отплывает из Балтимора через три дня, и когда это произойдет, ты будешь на борту в составе экипажа. Его хозяин, капитан Стерлинг, мой друг и вполне заслуживает доверия. Он получит двести тысяч долларов прибыли от путешествия, и – в память об Абигейл - я дам тебе один процент акций. Если я получу хороший отчет о твоем поведении от Стерлинга, я увеличу его до пяти процентов в следующем рейсе. Если это выгодно, я сделаю тебя полноправным партнером в этом предприятии.’
‘Куда направляется корабль?- Спросил Мунго.
‘Африка.’
- Нас не будет несколько месяцев. Мунго старался держать себя в руках, но все, что он видел в своей голове, - это Честер, ухмылка на его лице, когда он целился из пистолета в Камиллу. ‘Пройдут месяцы, даже годы, прежде чем я смогу бросить Честеру вызов.’