Он вернулся через несколько часов и поднялся к ней в комнату в прекрасном расположении духа.
- Четыре с половиной тысячи за акр! - он ликовал. - Видела бы ты выражение лица Франсуа.’
- А не четыре тысячи?’
Камилла никогда не видела, чтобы Честер упускал возможность получить прибыль. Честер погладил ее по щеке.
- Моя невинная птичка. Если бы я довел дело до конца, Франсуа догадался бы, что у меня есть секретная информация. Он бы тебя заподозрил. При четырех с половиной тысячах ему и в голову не приходит, что он сказал чернокожей девушке в постели. Вместо этого он приписывает это моему жесткому торгу.’
И все же Камилла не была уверена, что это значит.
- Значит, я могу остаться?’
Честер выглядел удивленным вопросом. - ‘Конечно. Я сейчас пришлю горничную, чтобы она подготовила тебя к сегодняшнему вечеру. Я устраиваю еще один обед, прежде чем вернусь в Баннерфилд. Там будет Франсуа, и я хочу, чтобы ты уделила ему побольше внимания.’
Камилла кивнула, задаваясь вопросом, не станет ли эта новая глава ее жизни еще большим испытанием, чем прежде. Она не чувствовала сожаления. Она готова на все, лишь бы не потерять Исаака.
- И поспи немного, - добавил Честер с неприятной улыбкой. - ‘Отныне, я думаю, ты будешь занята по ночам.’
***
Командовать "Вороном" было все равно что снова выйти в море в первый раз. Мунго испытывал то же возбуждение, то же дикое чувство свободы – только теперь все это было его собственным. Он стоял у грот-мачты, лицо его было покрыто брызгами, летевшими с носа, и он чувствовал, как корабль вздымается под его ногами в широком океане. Он запрокинул голову и радостно рассмеялся.
Перед отъездом он написал письмо Честеру Мариону. Оно было кратким и по существу. Не зная, куда послать письмо, он адресовал его просто Честеру Мариону, в Новый Орлеан. Если Честер так силен, как утверждал Рутерфорд, то оно обязательно найдет его. Мунго не думал, что это будет иметь большое значение, но он хотел, чтобы Честер знал, что он не забыл его, пока он был далеко в своем долгом путешествии.
Конечно, "Ворон" не был совершенен. Это был новый корабль, не проверенный и не поврежденный; нужно было исправить тысячу деталей. Снасти ослабли, и их пришлось туго натянуть; швы раскрылись, и их нужно было законопатить. Дюйм за дюймом они подтягивали его; они шлифовали, соединяли, красили и полировали, пока он не полетел сквозь воду при малейшем дуновении ветра.
То же самое касалось и мужчин. В Балтиморе Мунго набрал совершенно новую команду. Он не мог судить об их компетентности как моряков, пока они не вышли в море, поэтому вместо этого он взял самых закаленных, покрытых боевыми шрамами людей, которых они смогли найти. Через всю Атлантику он гнал их изо всех сил, проклиная и уговаривая стать хорошо дисциплинированным подразделением, которое бросалось выполнять его приказы.
Они зашли на Остров Принца, но Мунго не сошел на берег.
‘В прошлый раз, когда я был здесь, я убил сына губернатора, - напомнил он Типпу. - Это не та вещь, которую власти склонны забывать.’
Вместо этого он послал Типпу разузнать, что можно.
‘Там новый губернатор, - доложил великан. - Да Круз умер от лихорадки.’
‘А его дочь Изабель? Она на острове?’
Мунго постарался скрыть интерес в голосе, но Типпу ему не удалось одурачить. Помощник капитана оскалил зубы в усмешке.
- Я думаю, ты хочешь это знать. - Я спрашивал, но ее здесь нет. Говорят, она переезжает в Новый Орлеан.’
Воспоминания Мунго о Новом Орлеане были немногим больше, чем таверны и бордели, и креольские женщины, одетые в буйство цветов.
- Я уверен, что она будет там процветать.’
Он злился на себя за то, что так разочарован отъездом Изабеллы.
"Ты не какой-нибудь влюбленный подросток, мечтающий о том, чтобы впервые увидеть девичьи сиськи", - сказал он себе.
‘Это еще не все, - продолжал Типпу. - Английский офицер, с которым мы дрались? Человек, которого ты сбросил с корабля?’
Мунго тут же оторвался от воспоминаний об Изабель. - Фэрчайлд?’