ЗА ЧАСТОКОЛОМ ИЛЛЮЗИИ
Дело об исчезновении курсанта Бирендранатха продолжало свой путь по официальным каналам. Бабу Шьямлал уже получил несколько конвертов с извещениями о том, что обнаружить курсанта пока не удалось. На запросы, направленные в Сингапур, Малайю, Бирму и Восточный Пакистан, последовал отрицательный ответ.
Пришло также письмо с сообщением о результатах расследования, проведенного департаментом полиции. В письме говорилось, что расследование, проведенное во всех пунктах по маршруту движения судна, положительных результатов не дало. Ничего нового не принесли и радиограммы, направленные всем судам, проходившим через Бенгальский залив.
Наконец Харбанс принес свежие вести: власти намерены объявить Бирена погибшим. Обнаружить следы пропавшего не удалось. В конце концов, не могут же его искать бесконечно. От командира корабля, на котором служил Бирен, в Главное управление поступил рапорт с предложением объявить Бирена погибшим. Вместе с рапортом в Дели отправлены чемодан погибшего и его личные вещи. Родные могут получить их в любое удобное для них время.
Пока муж все это рассказывал, Тара не проронила ни слова. Вид у нее был испуганный.
— Ради всего святого, не говори ничего нашим. Такого удара родители не перенесут.
— Все равно они узнают, — пытался возражать Харбанс. — Не от меня, так от других.
— Ну, чем позже узнают, тем лучше. А пока мама все еще надеется. Конечно, со временем надежды рассеются сами собой. Но тогда уж будет легче…
— Ну а что такого, если сейчас?
— Нет, только не сейчас.
— Сейчас или позже — все равно ведь узнают, — не сдавался Харбанс. — Разумные же люди — поймут. Бирена уж не воскресить. Бедняга! Узнать бы хоть, где все это случилось. Да как тут узнаешь? За тысячи миль. Не знают даже точно, когда он пропал. Говорят: «Поздно ночью». А когда, в каком часу, никто не знает… Ничего удивительного: человек в темноте свалился за борт. Даже если кричал, разве за шумом услышишь?
Наморщив лоб, Харбанс помолчал и, осторожно обнимая жену, тихо спросил:
— А может, Бирен сам бросился за борт?
— Почему? — испуганно встрепенулась Тара. — Никаких причин вроде не было… Дома все спокойно…
— Тогда, значит, могло быть только одно: смыло его волной, — заключил Харбанс. — Накатила волна и уволокла его за борт. А в море акулы: минута — и человека не стало.
— Но ведь недавно ты же сам говорил, что пропавшие возвращаются через многие годы.
— Ну, это дело случая, — недовольно проворчал Харбанс. — Откуда знать, что тебя ждет? Если суждено, то возвращаются.
— Да, тут уж от тебя ничего не зависит… Такое дело, — проговорила Тара со вздохом и, помолчав, добавила: — А родители, наверно, думают, что мы не разделяем их горя…
— А как же прикажешь разделять? — сердито покосился на нее Харбанс. — Не могу же я целыми днями сидеть рядом с отцом. Да и тебе скоро рожать, они же знают об этом. Ну а что они думают — это их дело.
— Теперь думай не думай — все равно. Ведь надо ж было такому случиться!
— А ты зря удерживаешь меня, — убежденно сказал Харбанс. — По-моему, надо все рассказать им.
— Ради бога, не делай этого, — подняв на него глаза, умоляюще проговорила Тара. — Не перенесут они этого. Пусть уж кто другой…
— Это почему же?
— Тебе не понять. Прошу тебя…
Харбанс удивленно хмыкнул. Он действительно не понимал, почему должен молчать.
— М-да, нескладно получается, — негромко проговорил он. — Все пошло прахом. На что жить-то теперь будут? Может, Самиру устроить к нам в лавку?
— Думаю, не стоит, — искоса взглянув на мужа, проговорила Тара.
— Почему?
— Лучше мы поможем им деньгами, — будто не расслышав, сказала Тара.
— Чудная ты какая-то! — отводя глаза, пробурчал Харбанс.
— Принимай, какая есть, — и Тара щекою прижалась к его плечу.
— Ты только рожай поскорей, — с грубоватой лаской сказал Харбанс и слегка прищелкнул пальцами.
— У-у, бесстыжий! — тихо сказала Тара и потупилась.
ПРИЗНАТЬ ИЛИ НЕ ПРИЗНАТЬ?
Постепенно все в доме приходило в запустение. Единственное, что оставалось им теперь, — надеяться и уповать на всевышнего. Они жили надеждой на то, что произойдет чудо — и их ожиданию придет конец. Надежда заполняла каждый прожитый ими час: с надеждой они просыпались, с надеждой засыпали. Жизнь их напоминала медленное умирание, но они приняли эту жизнь, потому что иного выхода у них не было. Чувство безысходности еще постоянно усугублялось тревогой о судьбе младшей дочери: что ждет ее впереди?