– Да, он сильный, – соглашается Пегий. – Должен выбраться, должен. Но придется подождать.
– Переночуем здесь?
Пегий пожимает плечами.
– Как бы дольше не пришлось задержаться.
– Что ж, побудем крысами, – говорю я. – Посидим. Покушать есть, вода есть, лекарства для здоровячка тоже. Да и мне больше нет надобности бегать. Буну я отомстила. Так что обустраиваемся.
Несмотря на то, что я не ела целый день, аппетита нет. Выпиваю только воды. Пегий разжился кругом сыра, хлебом и копченной колбасой. Кроме того, притащил бутылку вина.
– Это точно не амброзия случаем?
– Нет! – сказал Пегий. – Это из надежного места. Я же вор, не забывай.
Но на всякий случай он понюхал винцо, попробовал, покатал на языке.
– Да, это настоящее вино.
– Как будто ты знаешь, какова на вкус амброзия.
– Не знаю, но запах помню хорошо. Да ты и сама должна помнить.
Я беру бутылку и нюхаю.
– Теперь вспомнила. Амброзия пахнет не так.
И отхлебываю глоток прямо из горлышка.
– Так, Тельга, расскажи, что с тобой было?
– Не хочу рассказывать, – говорит она, замкнувшись.
– Бун ведь отпустил тебя в тот день?
– Отпустил. Вернее вышвырнул. Назад в бордель, где я была, меня не приняли – я ведь павшая, понимаешь? хоть и не по своей вине, – так что мне остался один удел. Бродяжничать. Спасибо, хоть Пегий помог, дал укрытие. Я там так и скрывалась, после того, как он исчез. А недавно вас заметила.
– Пегий? – не веря своим ушам, спрашиваю я. – А взамен что попросил? И совершил?
– Ничего.
– Как ничего? Ты скажи, не бойся.
– Не трогал я ее! – злится Пегий.
– Почему? – спрашиваю я.
– Потому. Жалко стало.
– Не верю.
– А вот поверь.
– Хорошо, ты, значит, воспылал к Тельге чистой возвышенной любовью, но зачем тогда бросил? Ушел с нами? А с нами увязался сюда не затем ли, чтобы отыскать ее?
– Нет, – покраснев, говорит Пегий. – Всё не так. Признаюсь честно, я хотел… ну, того. Сам утащил в свое логово… приготовился было позабавиться, но…
– Так и знала. Горбатого могила исправит.
– Но не смог. Тельга была слаба, вечно плакала. Ну и пожалел, помог. А бросил потому что не был уверен… за себя. Я – дурной человек, Тельга. Прости.
Тельга с интересом выслушивает его признание, но на ее лице в принципе не отражается никаких эмоций, за исключением небольшого удивления.
– Что скажешь, Тельга?
– Я? – растеряно отзывается она. – Даже не знаю что сказать. Как бы то ни было, от тебя, Пегий, я видела только доброту. Я всегда помнила тебя и очень рада видеть вновь. Живым и здоровым. И главное – ты остался человеком. Как и твои друзья. А еще, я ведь так и не поблагодарила тебя. Спасибо. Только из-за тебя я жива, хоть это жизнью и нельзя назвать.
Пегий, явно засмущавшись, машет рукой.
– Да ладно, чего там…
– Пойдешь с нами? – спрашиваю я девушку.
– А куда?
– В горы. У нас там лагерь. Там гораздо безопаснее, чем здесь. И природа вокруг.
– Была бы рада присоединиться.
– Вот и хорошо.
– Ты лучше поведай, Лео, что там было-то? – прерывает нас Пегий.
Я вкратце рассказываю о моей схватке с Буном и обстановке внутри. Что он выглядел как подросток умалчиваю, ни к чему вызывать у них экзистенциальный шок.
Пегий качает головой.
– Во что превращается Пагорг! – сокрушается он. – Что будет дальше, Лео?
– Дальше мы будем бороться.
Просыпается Чош. Некоторое время глядит на нас непонимающе, затем широко улыбается.
– О! Все целы, как я погляжу! И ты здесь, Тельга! Рад видеть! Так, я что-то пропустил?
– Потом расскажу, Чехонте, – говорю я. – Вижу ты немного отошел. А мы уже боялись…
– Хрена с два я помру! – говорит Чош. – Пегий, дай воды что ли хлебнуть, в горле словно бешеные коты скребутся…
Блин, я так обрадовалась! Чуть на слезу не пробивает! Начинаем болтать о том о сем. Обстановка в подвале соответствующая – сырые кирпичные стены, стеллажи, пара сундуков по углам. Сталкерский уют. Пегий притащил несколько тюфяков, так что сидеть есть на чем. И тут много свечей – уютный огонек нам обеспечен.
– Если уходить, – говорит Тельга, – то лучше всего ближе к утру. Пока не рассвело. К этому времени на улицах пустеет, во всяком случае охотники встречаются крайне редко.
– Уходят отсыпаться, сукины дети, – говорит Чош.
– Может быть, – пожимает плечами Тельга.
– Тельга, – обращаюсь к ней. – Может ты что-нибудь слышала о Лизэ? Не знаешь, что с ней?
Едва услышав это имя, девушка мрачнеет. Молчит какое-то время, затем отвечает: