Вот почему я приглянулась плуту. Дочурку напомнила.
– Сочувствую.
– Не будем о грустном, Лео. Давай-ка, раздевайся, у меня кое-что есть для тебя.
Опять раздеваться. Сколько же можно? Хорошо хоть не перед мужиками, а то на моими прелестями уже успели полюбоваться, причем отнюдь не венценосные особы.
Мое тело эту бальзаковскую дамочку определенно поражает. Она какое-то время довольно-таки бесцеремонно водит своими пухленькими пальчиками по моим бицухам, особо задержавшись на покрывающей всю правую руку цветной татуировке в виде дракона, переплетающегося с цветками и веточками.
– Никогда такого не видела! – ошалело выдавливает она из себя. – Да ты и правда воительница!
– Да это так, – машу я рукой. – Старалась не перекачаться, чтобы не выглядеть как гибрид Шварца и силиконовой соски. Главное – женственность, правда?
Лизэ глупо моргает, глядя на меня. Точно, что я несу? Я же в ренессансе и балакать надо соответствующе.
– Я старалась сохранить свою женскую привлекательность, когда на воительницу обучалась, – поясняю я ей.
– А, поняла. Интересные у вас обычаи.
– Какие есть.
– У вас женщина может воевать!
– Может, почему нет.
Лизэ какое-то время молчит, собираясь с мыслями. Девка, что может махать мечом – это, кажется, выше ее понимания. У них тут не было своей Жанны Д’Арк, нет?
– У тебя такое смуглое тело! – приходит она в себя. – Удивительно, но тебе это так идет! Но назвать тебя простолюдинкой никак нельзя! И какие интересные рисунки! Как и кто это делает?
– Очень искусные мастера. Это такой особый знак, – нахожусь я. – За заслуги в бою.
«Только вот большинство моих боев прошло не на полях сражения», – усмехаюсь про себя, вспоминая, сколько бабла пришлось отвалить «искусному мастеру». Мама еще долго скрипела: «траты, траты! Одна я собачусь на работе!»
– Откуда ты, Лео? – интересуется Лизэ.
Откуда? И правда, откуда? А, ляпну чего-нибудь.
– Из Мидланда[2]. Это страна такая.
– Никогда о такой не слыхала.
– Она далеко. Очень.
– И как же ты сюда попала? Не отвечай, дай угадаю – мужчина обманул?
– Обманул, – теперь уже вздыхаю я.
– Даже такую как ты?
– В душе я очень ранимая. Верю подлецам, вот такая дура.
– И не говори!
Вот и нашли общий язык. Все мы, бабы, одинаковы.
– Вот, примерь-ка это! – на кушетку ложатся шмотки. Посмотрим, посмотрим.
Итак, новый прикид определенно подходит больше. С поправкой, что я превратилась в самую настоящую бой-бабу. Не без налета сексуальности, отмечаю я, вертясь перед зеркалом. Шляпу, рубашку и штиблеты оставляю. Штаны черные, кожаные, в обтяжечку, и нечто вроде камзола, такого густого бордового цвета с отложным воротником. Камзольчик лег по фигуре идеально. Довершают наряд рапира (я про нее не забыла!), стилет в ножнах под мышкой и заветное страусиное перо на шляпу.
Офигенно.
– Вот только волосы надо состричь, – замечает Лизэ.
– Эх, надо, – соглашаюсь я, скрепя сердце.
– Слишком заметны твои буйные локоны, надеюсь, ты понимаешь, Лео?
– Только не слишком коротко, а то обкорнаешь…
– Не волнуйся, красоту сохранишь, – щелкает ножницами Лизэ. – Ты бесподобна, как ни крути.
– Так-так, я в вашу когорту не войду, даже не надейся.
– А была бы настоящей изюминкой…
– Проехали!
– Молчу, молчу…
Всё, кудряшки мои падают. Ладно, буду ходить пацанкой, что поделаешь. Хотя и так ничего – вместо волос до мягкого места получила каре. Вполне.
– Теперь можно и поужинать, – говорит Лизэ, любуясь проделанной работой.
– Это от нее? – спрашиваю, указывая на камзол.
– Да, Лео. Это Беты. Не волнуйся, она так и не одела этот костюм. Хоть и хотела.
– Кем она была?
Лизэ какое-то время мнется, но потом отвечает:
– Не воительницей. К сожалению. Но поспешим. Ужин ждет.
Стол, где нам предстояло отужинать, находится на бельэтаже, в углу, скрытый от лишних глаз расписными ширмами с интимными картинками в стиле классицизма. На бельэтаж, как и полагается, ведет парадная лестница. Внизу веселятся посетители, пьют горячительные напитки, тискают старательно хохочущих полуголых девиц.
Лис, или Георг, если хотите, уже принялся за еду.
– О милые дамы! – вытерев рот салфеткой и вскакивая, восклицает он. – А я уже заждался!
– И поэтому к красному приложился? – парирует Лизэ, присаживаясь на предложенный Лисом стул.
– Позволь, красавица, и тебе… – мечется услужливый менестрель, но я опережаю его: