Так проходит какое-то время. Дружки Чоша вопят, как оголтелые, глупые советы – «Размажь ее! Трахни ее! Что ты с ней возишься!» и тому подобное, – сыплются как из рога изобилия, но Чош сосредоточен. Значит, не зря в авторитетах ходит, башка кумекает. А вот бабы замерли в состоянии между эйфорией от того, как ловко я уделываю местного босса, и ужаса от понимания, что с ними будет, если я проиграю. Нет времени их успокаивать, но всё же успеваю подмигнуть Сандре. Девчушку словно прошибает током.
Делаю пару обманных, Чош покупается на маневр и получает один разок по скуле, другой в грудь. Самую малость подсел, но быстро пришел в себя. Начал держать дистанцию. М-да, непростой противник.
Напряжение возрастает. Понимаю, что надо заканчивать с ним, а то так играться можно очень долго и напряженно выискиваю брешь в его уже глухой обороне. Опа! Как же я сразу не подумала?
Хрясь его по яйцам! Чош стонет, стискивает зубы.
– Это нечестно! – хрипит он сквозь боль.
– За волосы таскать малышку тоже нечестно! – огрызаюсь я.
Иду в атаку, но всё тщетно, заперся за своими ручищами, поди пробей его. Тогда делаю вид, что устаю, опускаю руки, замедляюсь. Опасный маневр, но надо его вынудить сделать глупость. И он клюет – пытается войти в клинч. Руки и правда загребущие, чуть было не повязал, но я в последний момент выскальзываю, затем, пока он опять не закрылся, провожу хук левой… и мой кулак влетает прямиком в его клешню.
Вот же черт! Неудачно получилось, поторопилась, ослабила внимание, может, уже устала за весь этот суматошный день.
Его разбитые губы расплываются в торжествующей улыбке, клешня сдавливает мой кулачок… У меня буквально пара секунд, пока я не сдамся от боли.
Правой наношу первый удар в лицо – Чош ослабевает хватку, но руку не выпускает, следом второй – громила шатается, но еще держится, и, наконец, в завершающий вкладываюсь по полной, всей своей девичьей дурью, с визгом.
Чош явно повержен. Еще немного – и нокаут. Он заваливается, машет руками, тщетно пытаясь найти точку опоры, глаза теряют осмысленность. Приятели подхватывают его и усаживают на стул. Кто-то плещет в него водой из кружки.
Надо признать, Чош удерживается в сознании. Стойкий, ничего не скажешь. А мои руки полыхают. Обе. Бинты в крови, я трясу кистями, чуть не подпрыгивая. Ох, сейчас бы в лед их, боль унять!
Приятели Чоша вскакивают с мест. Только что они орали, теперь хватаются за мечи, ножи, стилеты, один даже вынул пистолет. Ну, знаете, такой короткий пуффер с колесцовым замком. (Да, представьте себе, ко всему прочему, я разбираюсь и в оружии. И в старинном в том числе. Что вы хотите, мой папа – полковник. Настоящий, а не такой, как в песне у главной старухи страны). Весьма дорогое оружие для таких-то бродяг. Однозначно, ребята не самые простые.
Но Чош не дает разгореться бойне.
– Тихо, тихо, мужики! – с трудом, невнятно выдавливает он, сплевывая кровь вместе с выбитыми зубами. – Тихо, сядьте. Шпокойно, я в порядке. Сейчас, дайте очухаться… Воды, сука!.. Дайте воды…
В полной тишине мы наблюдаем, как Чош полощет рот, харкается, сморкается, умывается, вытирается, охает, ахает. Наконец, он со стоном поднимается. На его и до того не шибко привлекательную внешность теперь больно смотреть. Губы распухли, нос точно сломан, один глаз заплыл. А крепко я его приложила, однако!
– Черт побери! – говорит он, глядя на меня. А я все еще жду продолжения, хотя и так понятно, что бой окончен. – Давненько меня так не колотили!
– Была рада освежить твои воспоминания, – отвечаю.
– Проклятие, – бурчит он, высовывая изо рта еще один зуб. – Вше жубы повыбивала! Да ты посмотри что творится!
Чош швыряет зуб на пол, выпрямляется и торжественно оглашает:
– Братцы! Со вшей ответственностью жаявляю – сегодня меня повергла не кто-то, а настоящая богиня! Богиня, не будь я Чош Дурной! Вы только пошмотрите на нее! Она великолепна! Да, иштинно так – великолепна! И я хочу эту женщину!
О боже, ну начинается…
– Я вожьму реванш! – продолжает он, не обращая внимания на подтрунивания приятелей. – Да-да, смейтесь, дурни, смейтесь! Но реванш не такой, как вы думаете – не в кулачном бою, нет! Я покорю ее! Вот будет мой реванш!
– Может хватит, а? – спрашиваю я. – Ты вообще-то должен извиниться.
– И я ижвинюсь! Я – честный человек и умею проигрывать. Поэтому, пишкля, – обращается он к Сандре, – прижнаю – был не прав. Ишкренне прошу прощения. Хотя, жря ты так боялась – я бы нежно лишил тебя девственношти!