Илио сожалеет, что ввиду той ужасной болезни, который год подтачивающей его, он никак не может поцеловать мне руку, но жаждет свидеться вновь. Насчет последнего: послюнявить ручку прекрасной даме – это прям фетиш какой-то! А в ответ я должна, если по фану, кокетливо улыбаться, прикрываясь веером? Как же далека я от этого усохшего средневековья…
Илио дарит бутылку отменного дукгорского. Рассыпаюсь в благодарностях и в общих словах советую парням налегать больше на овощи и фрукты, мясо, рыбу, а вот горячительных напитков и курева желательно бы поменьше. Писарчук запоминает, обещает записать в бухучет, физиономии мальчиков тускнеют.
Только мы с красавчиком успеваем выйти из «Кормчего», как он самым непочтительным образом хватает меня за руку, с намерением высказать всё, что думает о моих выкрутасах. Разумеется, это выходит ему боком – выворачиваю руку и холодно интересуюсь, что это такое было.
– Отпусти, пожалуйста! – стонет красавчик. – Я на минутку забыл, что ты у нас такая!
– Какая? – спрашиваю, отпуская его.
– Ненормальная! – выпаливает он, разминая суставы. – Чуть руку не сломала!
– Не надо меня трогать, – отвечаю по-возможности спокойно.
– Я просто… – начинает он, а потом машет рукой и уходит.
– Нет, постой! – догоняю его. – Говори, раз уж начал!
– Да иди ты! Что с тобой говорить!
Вот те на!
– Что я сделала не так?
Красавчик, сердито отпечатывая шаг, идет. Руки в карманы, нахохлился. Забегаю вперед, перегораживаю путь.
– Давай поговорим! – требую я, уперев руки в бока. – Даже не думай убежать, поймаю!
Красавчик вздыхает.
– Зачем ты согласилась? – спрашивает он в сердцах. – Ты хоть понимаешь, с кем связалась?
– С кем, просвети?
– Илио Бун – страшный человек, как ты не поймешь!
– Я уже поняла.
– Если поняла, тогда почему? Могла бы отказаться, как-нибудь деликатно. И потом, кто тебя за язык тянул? Да, он пьет кровь, но говорить об этом ему в лицо… Он болен, тяжело болен, и это по-меньшей мере бестактно. Бун этого не забудет, клянусь тебе! Он вообще очень злопамятен.
– А что ты так волнуешься за меня?
Вопрос приводит его в замешательство. Я подхожу к нему вплотную, и как-то само собой наши пальцы сплетаются. От него пахнет чем-то таким… не то парфюмом, не то лекарствами, травами, корицей. Неуловимый, загадочный, ни на что не похожий, но такой приятный запах. Дурманит, кружит, ох…
– Да, я волнуюсь, – тихо говорит он, заглядывая мне в глаза. – Не знаю, почему.
– Мы знакомы всего лишь день… – возвращаю ему его же слова, но поддаюсь волшебству момента. Еще чуть-чуть, и наши губы сольются в поцелуе…
– А кажется, что вечность. – Дантеро хочет притронуться к моему лицу, но пальцы замирают в миллиметре.
Но тут я трезвею, и отстраняюсь.
– Я, конечно, признательна тебе за заботу, – говорю, – но что мне остается? И как отказать такому «страшному», как ты утверждаешь, человеку? Тем более, что он не попросил ничего такого. Всего лишь потренировать ребят. Ты-то сам у него на поддавках!
– Я только лекарь, и всё! – оправдывается он. – Я не участвую в их делишках!
– А я – только сэнсей, – возражаю. – Не забудь – я здесь чужая, никого не знаю, у меня нет здесь ни души. Ни одного друга. Ну, кроме тебя, да еще, пожалуй, Сандры. Вот и всё. Что мне делать? Еще вчера меня хотели сжечь только потому, что я – рыжая бестия, дьяволица, суккубица, – напоминаю тут кого-то, кто давно умер. Ты пугаешь меня убийцей, скрывающим лицо за маской, но вчера моей смерти жаждал весь город! А почему? Просто я так похожа на Бету! Знаешь такую, да? Я – рыжая, я, черт побери, красивая – и как вы реагируете? Сжечь ее, пусть сдохнет, подстилка безглазого! И кто тут страшней? Бун, Блуд? Да вы все одного поля ягоды! Ну, что замолчал?
Дантеро стоит, кусает губы.
– Сегодня ты обучаешь их, а завтра что? – наконец, находится он. – Ты сильная, ловкая. Что еще он от тебя потребует в обмен на услугу? Он ведь не только пообещал содействовать вызволению Георга, но и об индульгенции напомнил?
– Ты что, подслушивал?
– Нет, я не подслушивал. Догадался. Не перебивай, дай сказать. Не обманывайся его манерами – Илио жестокий и хладнокровный убийца, искалечивший немало судеб. И главное – он поймал тебя на крючок, Лео. Не знаю, чем закончится история с Георгом, но ты могла бы отказаться. Нельзя зависеть от таких людей. Илио – вот настоящее чудовище. Блуд – чудовище еще похлеще. И ты попалась в их сети, Лео.