– Ты чего наделал? – возмущаемся мы со здоровяком.
– А что вы предлагаете? – спокойно возражает Дантеро. – Пустить им кровь? И не где-нибудь, а вблизи дворца?
– Спрятали бы их тела где-нибудь в овраге, – пожимает плечами Чош. – Всего-то.
– Это совершенно ни к чему.
– Но ведь мы не узнали, кто это? – запальчиво спрашиваю я.
– Кто тебе сказал? – отвечает Дантеро и показывает нам монетку.
– И что это за фигня? – спрашиваю.
– Это, милая Лео, не «фигня», – отвечает немного задетый моим пренебрежительным тоном Дантеро.
– Ну-ка, дай глянуть, – выхватывает Чош монетку. – Откуда это у тебя?
– Вытащил из кармана, пока дрался.
– Как это ты сумел?
– Ловкость рук. Что, знакомая вещица?
– Такие были у тех клутжей, что в последний раз напали на наш обоз.
Дантеро смотрит на Чоша так, будто видит несмышленого пацана.
– И?
– Что «и»?
– Ты показал ее Буну?
– Нет. Стану я какой-то медяк кормчему показывать. Это даже не серебро. Да и не в ходу у нас.
– Ты что, выбросил?
– Конечно.
Дантеро вздыхает.
– Ладно, не томи, – требую я. – Что за монета, откуда?
– Это талер, из Форнолда. Довольно старый, ещё с изображением старого короля.
– И о чем это говорит?
– А ты не понимаешь?
– Нет, не понимаю!
– Ах, да… Забыл, ты же из Мидланда. Даже не представляю, где это.
– Хватит тянуть кота за яйца! Выкладывай уже!
– Но-но! Тише, Лео, тише. Это – опознавательный знак. Я практически уверен, что сейчас мы имели дело с людьми Теоду.
– Опа! – восклицает Чош. – Вот так сюрприз! И он, значит, тоже на камушек позарился?
– Получается так.
(добираем до одиннадцати)
Накануне операции собираемся у Буна в том же составе.
– Ты правильно предположил, – задумчиво говорит предводитель, вертя в руках монетку. – Этот талер уже не в ходу. Наверняка у Теоду таких много, вот он и нашел им применение. Ладно, не станем гадать, что надо было его людям, это дело неблагодарное. Лучше заслушаем Штайна и Сандру. Но прежде чем приступить к окончательному обсуждению нашего дела, считаю нужным предупредить – ни кому ни слова. Надеюсь, вы понимаете?
Присутствующие кивают.
– Отлично. Итак, Штайн, тебе слово.
Не стану в точности приводить его спотыкающуюся нудную речь с эканиями и словами-паразитами, скажу лишь, что мальчик долго и обстоятельно расписывает устройство дворца.
Подвал с винным погребом, кладовыми, различными помещениями. Цоколь вмещает кухни, вестибюль, библиотеку, кабинеты, галерею с картинами, доспехами, оружием и так далее. Помещения для слуг и охраны, ванные комнаты, уборные. На бельэтаже несколько залов: для танцев с ложем для музыкантов, курильня, зал для дам, столовая. Второй этаж: спальные помещения, будуары. И там, как он предполагает, находится секретная комната с артефактом.
Мансарда заполнена разнообразным хламом – оружием, ненужной мебелью. На крышу можно выйти с мансарды.
Со второго этажа, а также с мансарды выход в донжон, который еще не достроен (не отделан внутри). Там строительные леса, кирпичи, мешки с известкой. На самом вверху – голубятня.
– Но на второй этаж мне проникнуть не удалось, – заключает Штайн, краснея. – Простите, но он заперт. Туда есть два входа, и они всегда заперты, а ключи только у нескольких членов семьи.
– Я была там, – подает голосок Сандра.
– Так, продолжай, – говорит Бун.
– Меняла белье, выносила ночные горшки…
– Ближе к делу, Сандра.
– Я знаю, где находится секретная комната. Она прямо в опочивальне барона.
– Ты была внутри секретной комнаты?
– Нет, у нее всегда стоит охрана и она заперта сразу на несколько замков. Некоторые очень… я бы сказала, хитрые. Судя по внешнему виду. Никогда такие не видала. Господин Робаш, кстати, всегда носит связку ключей на поясе.
– Так я и знал! – хлопает по столу Чош.
– Что ты знал? – холодно интересуется Бун.
– Надо Пегого задействовать.
– Проклятие! – вырывается у вампира.
– Согласен, хозяин. Но лучшего домушника не найти. Пегий однозначно мастер в этом деле.
– И как мы его встроим в наш план? – интересуюсь.
– Надо думать.
– Предлагаю следующее, – подает голос Дантеро. – Нарядим Пегого в шутовской наряд и проведем его с собой, так сказать, в качестве экзотического животного. Дескать, пусть посмешит благородную публику. Нам бы только войти, а там Пегий уже сам.