– Да пошли вы! – взрывается вдруг Кляйвус.
– Повешу всех!!!
– Обманщик! Предатель!
– Честь! Моя честь! Не позволю, мать вашу так!
– Сожгу к чертям собачьим! Колесую!
– А где ведьмины принадлежности? – вносит некоторую дисгармонию в общую вакханалию слабый голосок княгини. – Куда делась ведьмина табличка с воплями чудищ из преисподней? Вы не заметили, как вдруг наступила тишина?
Ага! – Пегий не только елдой трясти мастак. Отлично! Ловко же всё вышло. Дурак-изобретатель со своим пойлом пришелся очень даже к месту, и «Obituary», этот старый добрый бэнд, под музыку которого так хорошо заниматься в спортзале, дополнительно внес свою лепту.
Пока звезды сходятся.
Петляем по каким-то помещениям с рыцарскими доспехами в полный рост, декоративными растениями в горшках, суетимся. Убедившись, что мы скрылись из глаз, я отталкиваю уже порядком запыхавшихся несунов, вскакиваю.
– Вспоминайте план Штайна, – сердито говорю я. – Куда идти? Ну?
– Кажется, сюда! – указывает Дантеро на низкую дверку в глубокой нише.
Вваливаемся всем скопом, а там, в тесной комнатушке с сундуками, ящиками и скатанными в рулоны коврами, некий ушлый паренек пялит раком старательно стонущую девицу.
– Только вас здесь не хватало! – рычу я, подбираю юбки и хорошенько прикладываюсь ножкой по его опешившей мордочке. Смазливой, надо отметить. Девка, спешно натянув трусиля и разгладив юбки, глядит на нас, хлопает глазами, веснушчатая, глупая.
– Иди отсюда! – рявкаю на нее. – И ты нас не видела, поняла? И хахаля своего прихвати.
– Д-да, госпожа.
Придаем ускорение девке пинком по круглой попке, затем бесцеремонно, взявшись за руки и ноги, вышвыриваем хахаля, затворяемся, быстренько скидываем всю верхнюю моднючую мишуру, – первым делом ненавистный корсаж, – находим нужный сундук. Скатанная в бухту веревка с парочкой крюков, кинжалы, повязки на лицо, шляпы, сапоги, специальный кожаный мешок Штайна, вымазанный изнутри чем-то, напоминающим графит – туда сунем артефакт. Переодеваемся, вооружаемся. Я одеваю свой рюкзачок. Хоть что-то осталось из моей прошлой жизни.
– Ну что, мальчики, готовы? – говорю. Готовы, голубчики, хоть и нервничают. – Ну тогда погнали с богом!
Выходим, крадемся. Надо было, конечно, получше запомнить нарисованный Штайном план, но даже если бы мы вызубрили его, без визуала ориентироваться в таком громадном строении трудно. Это я к чему? А к тому, что уже спустя минут пять бестолкового тырканья то туда, то сюда, мы добиваемся, во-первых, что нас замечают, а заметив, закономерно задаются вопросом, какого ляда тут шарится вороватого вида четверка; во-вторых, самым что ни на есть идиотским способом напарываемся на на взвод тех самых, с вашего позволения, швейцарских гвардейцев, коротающих время в одном из залов. Кажется, на Штайновом плане это место с многочисленными диванчиками, креслами и кушетками звалось курильней. Солдатня отрывается от созерцания расписного потолка, бронзовых статуй полуобнаженных нимф и прекрасных видов из окон в два человеческих роста, прекращает мусолить во рту причудливые длинные трубки, пуская во все стороны дым, и, как по команде, поворачивается в нашу сторону.
– Ой, простите, – говорю я. – Дверью ошиблись. Ну и накурено у вас, ребята! Так и задохнутся можно. Открыли бы окна, проветрили. Вы отдыхайте, отдыхайте, мы вас больше не побеспокоим!
С этими словами я прикрываю двустворчатую дверь. В этот момент где-то из глубин дворца раздается звук рожка.
Сигнал тревоги. По нашу душу, точно. Тьфу!
– Проклятие! – говорю я. – Куда идти-то? Долго так будем блуждать?
– Похоже, я понял, куда идти, – говорит Пегий. – Следуйте за мной!
Хоть один умный человек. И правда уникальный.
Двери курильни распахиваются и стражники выскакивают оттуда с мечами, гизармами и аркебузами наперевес.
– Хватайте воров! – орет, видимо, их командир.
Улепетываем. Гремит выстрел, слава богу, мимо. Следом за нами грохочут сапоги.
Вот он, выход на второй этаж. Хоть двери и стеклянные, но мы всё-таки заклиниваем их пикой, выуженной из стальных лап очередной сборки доспехов, одиноко красующихся в углу, в надежде, что преследователи не осмелятся крушить хозяйское добро. Точно, не осмеливаются. Пока. Столпились, советуются, прожигая нас взглядами, полными ненависти.
Поднимаемся, видим массивные, окованные листовым железом врата.
– Это правда вход в опочивальни барона? – интересуюсь я скептически. – Зачем такие запоры? Что у него там такое? Спящая красавица?