Он тоже прав. Возразить трудно. Кирины планы закончились ничем. Их и было всего два, весьма сомнительных и ненадёжных.
В Сумеречный храм её не пустили. Да она сама думала, что так и случится. Понадеялась на Ши. Какой бы отвратной и тяжёлой ни была дорога, по которой он обычно продвигался, но выводила же к цели.
Опять не получилось. «Ты зря на меня рассчитывала». Зря. Но больше ей рассчитывать не на кого, а сама Кира, в одиночку, ни на что не способна. Скрытый мир и от неё тоже скрыт. Пусть она знает о его существовании, пусть ей не раз встречались принадлежащие ему существа и твари. Этого мало. Слишком мало. Даже для того, чтобы просто выжить в нём.
Вит смотрел с ожиданием, и Кира отвернулась. Нарочно. Оттягивала момент, когда всё-таки придётся признать свою беспомощность, придётся согласиться: «Да, домой!» Ни с чем. После пламенных речей и заверений. После пренебрежения просьбами и слезами родителей. После благородных мыслей о непременном спасении ребёнка. Вит мог и врать о том, что собирается что-то выяснять. Отправит Киру домой и на том успокоится.
Разумные слова: «Забудь опять и живи дальше». Похоже, так и получится. Забыть. Всех.
Разные миры. Они никогда больше не состыкуются.
Кира сглотнула стоящий в горле комок, собралась с силами и… почувствовала прикосновение. Вит отодвинул волосы, положил ладонь на шею, едва не коснувшись пальцами уха. Рука медленно двинулась вниз и вдоль по плечу.
Не слишком-то похоже на жалость.
Кира зажмурилась, стряхивать ладонь не стала, просто велела:
‒ Прекрати.
Голос у Вита тоже менялся легко. Теперь он стал бархатистым, мягким и дразнил.
‒ Если надо, я могу в него превратиться.
Кира обернулась, заглянула прямо в глаза. Только сейчас определила, какого они цвета. Зеленовато-жёлтые, холодно-янтарные. Вит же честно признался, что хамелеон. Ящер. Рептилия. Змей.
‒ И что потом?
‒ Что захочешь.
Добавить комментарий
Глава 7. Тварь бессловесная
Лёгкая вибрация лезвия, рассекающего воздух. Мысли, стремительные, обгоняющие время. Ши, можно сказать, уже попрощался и сам, добровольно, делал последний шаг в никуда. Он уже был готов. Но никак не к тому, что на самом деле случилось.
Кинжал даже не коснулся его спины. Просто способ отвлечь. Или заставить задуматься о вечном?
Тихий щелчок пальцами, и мысль, оборвавшаяся на середине.
Обострённые чувства слишком бурно отреагировали на необычное перемещение, и Ши совершенно потерял ориентацию, беспомощно закружился в пространственном водовороте. Потом ощутил на себе чужие руки, чужую крепкую хватку, острую колющую боль в плече и шее, но не сразу понял, что произошло. А когда наконец-то разобрался, что к чему, поздно уже было. Поздно.
На мгновенье принявший чёткие очертания мир снова поплыл. Будто при новом перемещении. Почти что так. И Ши всё-таки успел осознать, где окажется, когда очнётся. И ещё сильнее пожалел, что кинжал не достиг цели.
Не ошибся. Конечно. Он очень редко ошибается. Слишком хорошо у Ши с логикой, с интуицией. Прекрасно умеет анализировать и сопоставлять. Способный очень. По многим параметрам. А потому ‒ ценный. Потому ‒ нужен.
Но лучше бы вечный мрак или ‒ что там ещё? ад? ‒ чем эти светлые стены. Хотя они только кажутся светлыми, на самом деле в них столько тьмы. Его тьмы. Да и в нём самом тьма. И, значит, всё закономерно, всё на своих местах. Он тоже на своём месте. И не надо противиться. Не надо.
Это его дом, его жизнь. Ши создан именно для неё. А иначе бы его просто не существовало.
Надо быть благодарным за то, что он всё-таки есть.
Вот так. Хорошо.
Он есть, он ‒ живой. Сейчас даже паспорт имеет. Нормальный. А в нём имя, придуманное наспех, особо не мудрствуя. Что-то совсем банальное, типа «Александр Александрович Иванов». Сам никак не запомнит. И не реагирует, когда кто-то его произносит. Пока не повторят. И лишь тогда доходит: это же про него. Вроде.
Такая же нелепость, как «Анку» или «Шахат». Да и «Ши» не лучше. Но по крайней мере гармонирует с ним своей странностью.
«Смерть». Если бы. Всё наоборот. Почему-то жизнь. Идиотская жизнь. А костлявая тёзка в упор не замечает, проходит мимо. Иногда даже задевает локтем, но всё равно мимо. Будто он высокоразвитый таракан или крысёныш-переросток, которого ни пришибут ни ядерный взрыв, ни апокалипсис.