— Лучше вас, темный шер. Что ж, я согласен с тем, что кронпринца следует лечить, и что его брак с Шуалейдой несвоевременен.
— И?
— Я доложу императору, а вам следует отправить его высочество Люкреса в Метрополию.
— Я бы с радостью, Светлейший, — саркастично поклонился Бастерхази. — Но вот беда, кронпринц волен распоряжаться моей жизнью. И я не нахожу ни одной причины, по которой он не прикажет мне умереть до того, как я исполню приказ Конвента.
— Мне следовало бы оставить вам самому выпутываться, темный шер. Но вот беда, я не разделяю принципов моего дорого коллеги, вашего учителя. Так что я помогу вам.
— Вы поможете Конвенту сохранить хоть какое-то влияние в Валанте, Светлейший. Вряд ли вы найдете среди шеров-прим хоть одного желающего брать на себя ответственность за сумрачную колдунью с нестабильной психикой и Линзой. А шер-дуо с ней не справится.
Парьен усмехнулся и одобрительно кивнул.
— То есть вы подаете заявку на переаттестацию и желаете получить первую категорию, шер Бастерхази?
— Плевать я хотел на категории, ваше светлейшество. Я всего лишь выражаю согласие остаться в Валанте и продолжить свою службу на благо Конвента.
— Ваше неумение признавать свои ошибки и просить, шер Бастерхази, еще не раз подведет вас. Поэтому прислушайтесь к моему совету. Дружескому, мой мальчик. Сугубо дружескому. Освойте трудную науку — не бояться своей неправоты. Поверьте, ваша уязвимость в случае неправоты — лишь иллюзия, причем очень опасная для вас. Отказываясь смотреть на свои ошибки, вы теряете контроль над ситуацией. Невозможно исправить то, что вы не желаете видеть, невозможно ничего сделать с тем, в чем виноваты другие — потому что кто виноват, в руках того и контроль. Это же элементарно, мой мальчик, вы согласны?
— Благодарю за совет, светлейший шер, — склонил голову Бастерхази.
Парьен только вздохнул. Глупый, упрямый мальчишка. Совершенно не умеет доверять ни миру, ни себе самому. Все же Пауку следует пересмотреть методу воспитания. Парьен сегодня же ему это скажет. Сразу после беседы с императором. А пока…
— Поблагодарите потом, когда хоть раз ему последуете. А теперь, темный шер Бастерхази, я властью, данной мне Двуедиными, объявляю любые приказы, просьбы и пожелания его императорского высочества Люкреса не имеющими для вас силы. Вы свободны от любых клятв и обязательств перед его императорским высочеством, данных вами до сего момента.
— Благодарю, светлейший шер, — снова поклонился Бастерхази. — Будет ли какой-то документ, подтверждающий мое право препроводить его высочество в Метрополию?
— Нет. Будет кое-что иное. И вам не следует самому сопровождать его высочество в Метрополию, его высочеству не полезно ваше присутствие рядом.
— Без сомнения, мое присутствие только вредит его высочеству.
— Кто бы сомневался… Что ж. Я переговорю с императором, и он предоставит для его высочества других сопровождающих. Вам же надлежит встретить их и отвести к кронпринцу в подходящий момент.
— И какой же момент будет подходящим?
— О, я уверен, если вы подумаете, мальчик мой, вы и сами догадаетесь. Не так ли? — Парьен по-отечески улыбнулся темному шеру.
— Разумеется, светлейший шер, — предвкушающе раздув ноздри, сказал Бастерхази.
А Парьен кивнул сам себе и отчасти светлому шеру Дюбрайну, чье присутствие за спиной темного шера Бастерхази ощущал так же явно, как если бы они оба находились не в башне Рассвета, за тысячи лиг от Метрополии, а здесь же, в его кабинете в Магадемии.
«Ты справишься, Дайм. Я верю в тебя и помогу тебе. Главное, не теряй веру сам», — мысленно обратился к нему Парьен.
«Я постараюсь, учитель», — донесся до него едва ощутимый ответ.
«Не постараюсь, а сделаю! И раз уж тебе пришла пора познакомиться с Красным Драконом, получи от визита в Хмирну удовольствие».
«Хорошо, учитель. Я это сделаю».
«Вот теперь я тебя узнаю, Дайм».
— Вы не спрашиваете, где вам следует встретить эскорт кронпринца, темный шер?
— Я жду ваших указаний, Светлейший.
— Какое похвальное смирение, — хмыкнул Парьен. — Завтра в девять утра во дворе Магадемии.
— Но… как я окажусь в Метрополии так быстро, Светлейший?
— Уверен, вы что-нибудь придумаете, мой мальчик. Ведь на этот раз вам вовсе не обязательно прикидываться бессильной дубиной.
Сжав губы и снова пронзая Парьена гневным взглядом, Бастерхази кивнул. А Парьен, разорвав связь, усмехнулся. В конце концов, иногда Паук прав. От бросания щенят в стремнину есть своя польза. Должны же эти ленивые существа хоть как-то учиться плавать!