Михайлов замолчал ненадолго, снова отпил глоток кофе и продолжил рассказ:
— Третий раз мы встретились с Сэмом Уокером на одном из перевалов, попав в уготовленную ловушку, приняли бой. Больше половины тогда полегло наших солдат, крепко в засаду попали и чудом выпутались благодаря подошедшим вертушкам. В том бою я сразу Уокера узнал. Прицелился и попал, жаль, что не насмерть, снова ему повезло, хотя тогда считал, что убил его. Вскоре нас вывели из Афганистана и мы более не встречались. Я получил информацию из ГРУ. Сейчас, как выяснилось, этот Сэм руководит отделом в Лэнгли, это его людей задерживали здесь. Тогда он не знал, а сейчас знает, что я здесь и не преминет сделать ответный ход. Вот и вся информация, господин полковник, к размышлению.
Топорков взволнованно произнес:
— Товарищ генерал, я составлю план действий и представлю на утверждение. Необходимо немедленно усилить вашу личную безопасность и вашей семьи тоже.
— Здесь ты не прав, Костя, моей и семейной безопасности ничего не угрожает. На войне, а она между нами оказалась незаконченной, между отдельными бойцами иногда возникают особые отношения. Так, например, играют между собой в кошки-мышки снайперы или что-то подобное. Нет, Уокер убивать не станет, скажу больше — он категорически запретит это делать. Убить — нет, ему надо своими руками нанести ранение и уже после выздоровления он снова может играть белыми. Но появиться здесь самому — надо быть полностью обезбашенным. Хотя… полной уверенности у меня в этом плане нет. Мы обыграли его в прошлом году. Теперь он постарается обыграть нас. Только после этого с вероятностью два-три процента может появиться здесь лично. Прошу исходить из этой информации при разработке плана выявления и уничтожения агентуры противника. Я разговаривал по закрытой связи с руководством ГРУ, они возьмут по возможности на заметку передвижение Сэма Уокера. Если появится в России, сообщат немедленно.
Информация генерала обеспокоила, озадачила Топоркова. Он не хотел перечить Михайлову в плане личной безопасности, усиливая охрану, но инструктаж все же провел, кое-что улучшил в техническом плане. В небольшом пятитысячном поселке новые люди заметны сразу, это несколько облегчало задачу, и полковник пытался понять действия вражеской агентуры. Они, конечно, могли пойти старым проверенным способом, но наверняка придумают что-нибудь новенькое. Судя по словам генерала, этот Уокер тот еще гусь, давно работает в спецслужбах. Умен, упрям и амбициозен. Топорков долго рисовал, писал и чертил разные черновые схемы проникновения и работы вражеской агентуры. Собственно секретов еще никаких на заводе не было, они появятся лишь через год, но Уокер об этом не знает.
Михайлов частенько посещал заводские цеха: как новые, так и старые. Судостроительный завод, принадлежавший ему на праве личной собственности, разросся неимоверно. Новые строения уже принадлежали государству. Михайлов владел только сорока девятью процентами акций.
Он всегда останавливался после входа в ангар, окидывая взглядом громадину, в которой легко мог развернуться любой тяжелый самолет, а длины хватило бы для взлетного разбега малой авиации. В нем свободно перемещался мостовой кран с высотой подъема груза на тридцать шесть метров.
Михайлов подошел к рабочим, бывшим курсантам учебного центра.
— Добрый день, парни, как настроение? — поинтересовался он.
— Здравия желаем, — ответили они, — настроение боевое — руки чешутся, а глаза хотят видеть результат, — парень кивнул на висевший рисунок аэробаржи, — с трудом верится, что такое мы сделаем сами.
— Сделаете, родные мои, сделаете. И не то еще вам по силам. Рабочий — звучит гордо. Лет через десять снимут фильм про военных моряков, а каждый из вас, сидя у телевизора, с гордостью скажет: этот кораблик я, мы делали. Каждый шовчик и клёпачка нам знакомы не по рассказам.
Михайлов, загадочно улыбнувшись, прошел дальше, осматривая уже начавший формироваться корпус изделия. Его размеры выверялись с учетом ширины пролетов моста, построенного недавно ниже по течению Лены и соединившего поселок с БАМом. Следующей весной аэробаржа должна доставить на завод первые грузы.
Довольный он вернулся в кабинет. Внезапно в памяти вспыхнуло и исчезло лицо Уокера, оставляя в груди гнетущую тревогу. Оно словно твердило: теперь мой ход. Он подошел к окну, глянув на припаркованный служебный автомобиль у входа в заводоуправление, вызвал к себе Топоркова.