— Че ему будет? На листвяке стоит, — ответил тесть.
— Ты все на тракторе хотел покататься, отец, есть дело — надо тележку дров в клуб привезти. Он нам понадобится скоро.
— Клуб… зачем он нам?
— Зимой несильно-то людей на улице соберешь — холодно. Собрать можно, но в тепле лучше думается, уютнее. Ты сходи в клуб, присмотрись, может, что подправить надо, подколотить, замок на дверь повесить. Пусть сельчане орех сразу туда везут, а ты, Света, кули примешь и запишешь у кого сколько. Скажешь, что Пономарев со мной рассчитается за все сразу, а я уже деньги верну сам каждому лично.
— Зачем нам лишняя головная боль, Боря? — спросила Нина Павловна, — пусть бы Пономарь сам забирал и платил. Не пойму я что-то…
— Мама, — вмешалась в разговор Светлана, — ты его не знаешь? Он наверняка уже все продумал, не зря курить на крыльцо бегал, ему вполне пяти минут хватило обмозговать вопрос. Скоро начнет нас ошарашивать новостями, он же без прелюдий никак. Может, тебе, Боря, еще стопочку налить, чтобы ты жилы из нас не тянул? — с улыбкой спросила она.
— Стопочку? — Борис обнял ее, — можно и стопочку, только всем. Наливай, Света, если такая масть пошла.
Светлана встала, принесла бутылку, налила всем.
— За удачу, — поднял рюмку Михайлов и опрокинул ее в рот целиком, закусил груздочком. — Вы, Нина Павловна, говорили о головной боли, она действительно никому не нужна. Если сельчане продадут орех не по двадцать пять, а по пятьдесят рублей за килограмм — останутся довольны?
— Довольны? Не то слово — от счастья запрыгают, — ответил тесть.
— Вот я и куплю у них орех по пятьдесят, — пояснил Борис.
— Это же разорение сплошное, — ахнула Нина Павловна.
— Ты что, Света, скажешь? — спросил он жену.
— Что я скажу? — она погрозила ласково пальчиком, — скажу, что если ты купишь по пятьдесят, то продашь по сто. Никакого разорения, мама, здесь нет, а прибыль есть. Я не права?
— Конечно, права. Ты же у меня экономист, должна вперед смотреть. Вот вам и ответ, Нина Павловна, почему мы с отцом не пошли второй раз в орешник. Я здесь, за столом, ореха уже набил больше, чем вся деревня в целом. Да, станем покупать по пятьдесят и продавать по сто. Люди довольны и мы в том числе. Только говорить об этом не надо, даже нашему Шарику. Покупает Пономарь, пусть так народ и считает, цену им знать необязательно. На следующий год за сто купим и за сто продадим. Сразу нельзя, деньгами тоже «отравиться» можно. Но это не наш с вами бизнес, я мелочевкой заниматься не стану.
— Ничего себе мелочевка, — встрял в разговор тесть, — если по десять кулей с каждого двора, минус ты и Матрена, получается двести сорок кулей. По две с половиной тысячи на дом и нам шестьдесят, — уже успел посчитать он, — это не мелочёвка, Борис, это большие деньги… целых шестьдесят тысяч.
Он вытащил сигарету, хотел прикурить, но Михайлов предложил пойти на крыльцо. Борис снова курил сигарету молча, рассуждал про себя. Он еще не озвучил своим главной темы, но подошел к ней вплотную.
Отдавать деньги Пономарю или нет? По неписаным современным законам возврата не требуется. Он ничего не предъявит и останется доволен. Слишком добрым нельзя быть в этом мире — разорвут от непоняток или зависти. Скорее всего, пришел Михайлов к окончательному выводу, деньги отдавать нельзя. Пономарь не поймет, посчитает слабостью и может проявить жесткость впоследствии. Он докурил сигарету и вернулся к столу.
— Значит, отец, шестьдесят тысяч это большие деньги? — продолжил разговор Борис, — ни спорить, ни соглашаться не стану. Если поделить их на двенадцать месяцев, то не так много получается. Я планирую прибыль в другом размере, скажем шесть-семь миллионов рублей.
Михайлов понимал, что такой цифрой шокирует родственников, и не ошибся. Они вначале молчали, потом ахали, охали. Но как бы то ни было, слово не воробей.
— Сразу после выборов мы со Светланой занимаемся открытием ООО. В учредителях все мы, процент обсудим. Светлана главный бухгалтер, я генеральный директор. Возьмем в штат по найму тетку Матрену и Василису. Фирма по приобретению и реализации пушнины. Я не зря вас расспрашивал цены, мы станем шкурки выделывать, этим как раз и займутся Тетка Матрена и Василиса, как одинокие женщины. Выделанная шкурка в разы дороже, продавать станем не здесь, а в городе, это еще определенный плюс. Как вам моя идея?
— Идея хорошая, Борис, но мы все равно с Ниной ничего в этих ООО не понимаем. Вы уж там сами со Светланой разбирайтесь, — ответил Яковлев.
— Значит, так и решим, говорить пока ничего и никому не станем. Кстати, Василиса не объявлялась? — спросил Михайлов.