— Хорошо было бы, — ответил он, — рабочим зарплату выдать, замороженный заказ доделать, а там бы и новые пошли.
— Конечно, хорошо… Вы строите суда класса река-море и заказов, как я понял, немного. Разверни новую линию для прогулочных яхт на три-четыре каюты. Предложи не просто стандарт, а, например, яхта под стиль старинного купеческого судна или фрегата какого-нибудь. Выйди в интернет с таким предложением и обговаривай конкретно с заказчиком характеристики судов, сроки и цены. Не переживай, жизнь наладится, скрытых возможностей у завода вполне достаточно.
Михайлов наблюдал за реакцией Пономарева, который из лидеров ОПГ превратился в заботливого директора завода. Выходит, не ошибся он в человеке и это радовало.
— Спасибо вам, Борис Николаевич, за советы и поддержку, пойду воплощать их в жизнь. Надеюсь, что получится.
Он вернулся в район и сразу же появился в следственном комитете.
— Владимир Евгеньевич, — обратился он к следователю, — я бы хотел переговорить с Кузнецовым.
— Интересно, на каком основании я вам разрешу свидание? — ответил он.
— Разве встречу необходимо фиксировать? Вы, как и я, заинтересованы в возврате денег, завод людям зарплату не может выплатить. Не мне — рабочим на встречу пойдите, — уговаривал Пономарев.
Следователь прикидывал в уме варианты — вернет деньги Кузнецов или не вернет: его вина все равно доказана, дело в суде пройдет без запинок. Если разрешить встречу, то потом адвокат может жалобами завалить…
— Нет, это невозможно, — ответил он.
— Выходит, ошибся Михайлов? — спросил Пономарев прищуриваясь.
— Который генерал? — решил уточнить следователь.
— Да, он считает, что вы пойдете на встречу ради блага людей.
Мнение следователя изменилось резко. Пусть адвокат хоть захлебнется жалобами, не докажет ничего, а с Михайловым связываться…
— Хорошо, — он взял телефонную трубку, — его сейчас приведут. Охрана останется в коридоре, если что — зовите.
Кузнецов вошел в кабинет, усмехнулся сразу же, но ничего не сказал, вальяжно усевшись на стуле.
— Финансовой проверкой установлено хищение на сумму в пятьсот миллионов рублей, — начал Пономарев, — возвращаешь все деньги, сразу же выходишь из камеры и получаешь условный срок. Что скажешь?
— Я с тобой, Пономарь, какать на одном поле не сяду, тем более разговаривать, — ответил с ехидцей Кузнецов.
— Деньги нужно вернуть все и сразу, — продолжил Пономарев, не обращая внимания на ответ, — считаешь, что дадут лет пять-семь, отсидишь и станешь жить припеваючи? Не получится. Хотя… наворованных денег у тебя и без этих пятисот миллионов хватит, но один нюансик имеется — деньги тебе совсем не понадобятся, если не вернешь указанной суммы. Я общаться с тобой больше не буду, сроку неделю даю, через следака все деньги вернешь.
— Хрен тебе, Пономарь, а не деньги, — Кузнецов показал фигу.
— Да-а, Кузя, ты совсем оборзел. На воле этого, конечно, не узнают. Узнают другое — бывший депутат, директор завода… совесть загрызла и повесился в камере при свидетелях. Но это не страшно, придется жену навестить, детей…
— Сука, — крикнул Кузнецов, бросившись на Пономарева.
Вбежавшая охрана скрутила его, повела в камеру.
— Помни — неделя сроку тебе, — услышал он вдогонку.
— Ефим Захарович, вы угрожали Кузнецову, почему он на вас бросился? — сразу спросил вошедший в кабинет следователь.
— Помилуйте, Владимир Евгеньевич, на черта он мне сдался, — ответил Пономарев, — вы проверяли его счета и ничего не нашли существенного. Где он мог деньги спрятать? Только на счетах близких, а это жена и дети, которые не работают. Я ему и намекнул, что придется посетить его близких, а он как с цепи сорвался, значит, правильно я подумал, где деньги надо искать.
— Елки-палки, точно, — обрадовался следователь, — сегодня же запрошу банки на эту тему. Спасибо, Ефим Захарович, за подсказку.
Пономарев вышел на улицу в раздумьях. Поймет ли Кузя, что это только псевдо угрозы о его «самоубийстве»? О том, что его «опустят» в камере, преждевременно не говорилось. Следователь не догадался проверить счета родственников — чушь какая, доказал вину и делать просто более ничего не желает.
Родственники, родственники… Я бы деньги на счета жены и детей не положил, рассуждал Пономарев. А куда? Нужно найти лицо, которому Кузнецов доверяет и которое в список близких родственников не входит. Опять же банки не сообщали в налоговую об открытии крупных счетов, они это обязаны делать, иначе могут лишиться лицензии. Он даже вздрогнул от про звучащего в голове Михайловского голоса: «Правильно мыслишь, думай». Пономарев огляделся — никого. Думай, думай… Эврика! Он вспомнил! У Кузи дальний родственник в банке работает… ну, конечно же…