— Охранник? Странно… А причины?
— Суд посчитал действия преступника хулиганскими в состоянии алкогольного опьянения. Но для себя я так и не поняла причины, — честно ответила Семенова.
— Вы не связываете это с самим Пономаревым?
— Возможно, всякие мысли приходили мне в голову, но конкретных фактов нет. Светлана, вы меня извините, пожалуйста, я, конечно, приехала поблагодарить вашего мужа за блестяще проведенную операцию, но у меня есть к нему разговор.
— Да, без вопросов, — ответила она, вставая из-за стола.
— Ты тоже иди, — попросила Семенова дочку.
Она достала из кармана сигареты, закурила.
— Работа нервная, иногда снимаю стресс сигаретами, — пояснила, как бы оправдываясь, Семенова.
Михайлов закурил тоже.
— Я вас внимательно слушаю, Галина Дмитриевна.
— Вчера ко мне обратился следователь из следственного комитета, он просит санкции на ваш арест, Борис Николаевич.
— Арест?! — искренне удивился он, — и что же я натворил?
— Вы были недавно в городе? — спросила судья.
— Да, рано утром пятнадцатого мая я уехал и вернулся в полдень семнадцатого, — ответил он.
— Пономарев заявил в полиции, что у него пропали три охранника со служебным автомобилем. А вчера двое его людей вернулись из города и сообщили, что видели вас с пропавшими охранниками. У вас возникла ссора, переросшая в вооруженную перестрелку, вы застрелили охранников из своего карабина, сложили тела в машину и увезли. Заявители побоялись следовать за вами, у вас карабин с оптикой, а идти с пистолетами на карабин бессмысленно, так они пояснили. Два лица конкретно указывают на вас, как на убийцу. Единственное, что я могла сделать в этой ситуации — это попросить привести вас в суд завтра, а не сегодня.
— Да-а… ситуация. Какого числа я, якобы, застрелил охранников?
— Шестнадцатого мая, — ответила Семенова.
— Что ж, давайте разбираться, — предложил Михайлов, — я благодарен вам…
— Нет, — перебила его судья, — сначала скажите — убивали или нет?
— Нет и у меня есть железобетонное алиби.
— Слава Богу, — перекрестилась Семенова, — теперь я могу слушать вас.
— Прежде всего, хочу поблагодарить вас, Галина Дмитриевна, за участие в моей судьбе.
— Это я вас должна благодарить, Борис Николаевич, — перебила она Михайлова, — но на время оставим лирику.
— Хорошо, тогда по порядку. Пятнадцатого мая я приехал в город, занимался своими делами и вечером приехал на дачу к своему другу. Ночевал у него, весь день шестнадцатого мая я провел на этой даче безвыездно. Там не только хозяин дачи был, но и другие люди приезжали. Во сколько по времени произошло убийство?
— В девятнадцать, — ответила Семенова.
— О, в это время еще три человека могут подтвердить мое алиби, кроме хозяина дачи, его жены и взрослых детей. То есть всего шесть человек. Мы как раз с мужчинами парились в баньке и пили пиво. А рано утром на следующий день я уехал и в полдень уже был дома.
— Фамилии можете назвать? — попросила Семенова.
— Конечно, хозяин дачи Олег Семенович Распопин, генерал-лейтенант, начальник МВД области, следующий товарищ — начальник следственного комитета области, следующий — это ректор медуниверситета, еще один генерал, фамилию и должность которого мне называть не хотелось бы. Видеть меня, кроме названных людей шестнадцатого мая никто не мог, я с дачи не отлучался. Пусть следователь позвонит своему областному начальнику и спросит, с кем он парился в баньке в момент совершения убийства.
— Слава Богу, — радостно произнесла Семенова, — камень с души спал. Вряд ли следователь решится на подобный звонок, — она улыбнулась. — Я, правда, рада, но почему такой оговор, в чем причина?
Михайлов достал сигарету, прикурил. Семенова закурила тоже.
— Однозначно сложно ответить, Галина Дмитриевна. Не знаю — смогу ли вообще ответить на этот вопрос, но попытаюсь. Я голосовал на выборах за Пономарева, из двух зол выбрал меньшее. Потом по району поползли слухи о моем участи в его судьбе, наверное, слышали, — она кивнула головой, — видимо, ему захотелось самостоятельности, а не моей протекции в судьбе. В народе говорят — сделай добро человеку, и он отплатит тебе злом. Наверное, что-то произошло подобное. Но то, что Пономарь заставил оговорить меня — в этом не сомневаюсь. Я бы сейчас не стал раскрывать карты, пусть следователь скажет заявителям, что надо повременить с задержанием, я все-таки генерал, собрать больше фактов и потом уже задерживать железно. Подключить к этому оперативный состав полиции. Возможно не всем, а кому доверяете. Кстати, забыл спросить — вы следователю верите, он не сольет информацию Пономареву?