Семенова затушила сигарету, произнесла после недолгих раздумий:
— Не думаю, не сольет. Мне пора, — она встала из-за стола, — сегодня же соберу всех, приглашу и ФСБэшников. Пусть тоже разомнутся немного.
— Им можете сказать, Галина Дмитриевна, что их генерал тоже со мной в баньке был, это их подстегнет к действиям. Пономарев мог узнать, что я уехал в город только через нашего Кольку, он работает трактористом в поселке. Надо с ним переговорить, узнать, кто интересовался мной, и отследить путь до Пономаря. Скорее всего, меня должны были убрать по дороге в район, это бы решило много проблем для бывшего лидера ОПГ.
— Хорошо, Борис Николаевич, я приму к сведению ваши слова, еще раз спасибо за дочь. Если бы не вы — не знаю, что бы я сейчас делала.
Михайлов проводил председателя суда с дочерью, вернулся во двор, сел на крыльцо, задумался. Выходит, что Пономарь перешел к активным действиям. Из дома вышла Светлана.
— Что она от тебя хотела, что за тайны Мадридского двора?
— Ты же знаешь — приехала поблагодарить и посоветоваться по работе, — ответил он.
— Но ты не юрист, Боря, — возразила Светлана, не удовлетворившись ответом.
— Не юрист, это верно. Закон оставляет судье некие рамки на свое усмотрение. Например, срок по статье от восьми до двенадцати лет. Восемь и двенадцать лет в колонии слишком большая разница, которую судья использует по-своему внутреннему убеждению. Здесь необходим совет не юриста, а обыкновенного порядочного человека. Или ты меня не считаешь порядочным?
— Да ну тебя, — махнула рукой Светлана, — считай, что отвертелся. Не по душе мне тайные разговоры с правоохранительными органами, ничего хорошего они людям не приносят.
Она повернулась и ушла в дом. Михайлов пожалел, что сослался на судейскую работу, надо было сослаться на совет при болях внизу живота, например. Об этом тоже вслух говорить не хочется людям. Но теперь уже ничего не поделать, раньше надо было думать получше.
Семенова вернулась домой и собрала у себя вечером, как стемнело, начальника полиции, следственного комитета со следователем, двух ФСБэшников. Предложила следователю ознакомить приглашенных лиц с возбужденным уголовным делом в отношении Михайлова по статье убийство. Он сразу же заартачился:
— Галина Дмитриевна, я действительно обратился за санкцией на арест Михайлова, но к другой судье, не к вам, так как считаю вас заинтересованным лицом. Вы обязаны Михайлову жизнью дочери и объективность вряд ли возможна в данном случае. Вы извините, но я не собираюсь здесь нарушать тайну следствия и раскрывать секреты уголовного дела. Два человека прямо указывают на Михайлова, как на убийцу, этого вполне достаточно для возбуждения уголовного дела. Я говорил вам, Иван Матвеевич, — следователь повернулся к своему начальнику, — что нельзя здесь обращаться за санкцией в суд, теперь вы видите заинтересованность Семеновой сами. Необходимо немедленно задержать Михайлова, допросить и увезти в город. К сожалению, Галина Дмитриевна, я более не могу находиться в вашем доме, завтра же мой рапорт будет на столе у начальника следственного комитета области. Пусть он решает вашу судьбу в дальнейшем. А присутствующим здесь все итак понятно.
Следователь встал со стула и направился к выходу.
— Товарищ Мамонтов, — обратилась к нему судья, — Сергей Арнольдович, не торопитесь уходить.
— Нет уж, спасибо, Галина Дмитриевна, — ответил он, подходя к двери.
— Задержите его, — приказала она ФСБэшникам.
Один из них мгновенно вскочил, оттеснил следователя от выхода, произнес вежливо:
— Не спешите, Сергей Арнольдович, имейте элементарное уважение к председателю суда.
Присутствующие мало что понимали, но хозяйка дома являлась председателем районного суда и торопить события никто не решался.
— Я чуть позже все объясню, при Мамонтове говорить нельзя, — начала Семенова, — пока даю санкцию на его арест по статье за злоупотребление должностными полномочиями. Где мы можем спрятать его так, чтобы никто, кроме присутствующих, не знал об аресте.
— Что? — возмутился Мамонтов, — это вы превышайте свои полномочия. Иван Матвеевич, объясните всем, что я прав, а не она.
— Прекратить прения, — Семенова стукнула ладонью по столу, — где мы можем спрятать бывшего следователя?
— У нас есть комнатенка с решеткой, — предложил старший оперуполномоченный ФСБ, — но там нет условий для длительного содержания.