Зарубин замолчал, ожидая с нетерпением ответа директора, и волновался. Он проникся новым проектом и, в том числе, хотел устроить своего приятеля на работу. Михайлов смотрел на своего главного инженера — мужчина лет сорока, одет просто, чисто и опрятно — джинсы, рубашка. Никаких костюмов и галстуков, как любил, например, ходить Коренев.
— Что за человек твой знакомый? Расскажи о нем, — попросил Михайлов.
— Знаю его только по институту, порядочный человек, потом наши пути-дорожки разошлись.
— Негусто, но приглашай своего новатора, поговорим.
Мужчина зашел, поздоровался, присел на предложенный стул, протянул Михайлову трудовую книжку и диплом.
— Пугачев Емельян Иванович, — улыбнулся Михайлов, — прямо герой крестьянской войны, работал мастером на судостроительном заводе в Санкт-Петербурге. Чем занимались конкретно? Вы идите к себе, Борис Михайлович, мы сами здесь во всем разберемся.
— Корабли строили… корпус корабля — вот мои обязанности. Двигателем и оборудованием я не занимался, — ответил Пугачев.
— Переехать из Питера сюда — нужны крепкие основания…
— Конечно, вы правы. Я вас понимаю. На заводе нареканий не имел… У супруги родители старенькие… Посоветовались, решили переехать, жена сказала, что судостроительный завод и здесь есть, возможно, этот фактор тоже сыграл определенную роль в нашем решении.
— Понятно, Борис Михайлович говорил, что вы с ним обсуждали тему строительства кораблей более высокого класса, которые можно спускать по воде до моря с применением понтонных устройств. Предложение интересное и заманчивое, перспективное. Однако… на данном этапе неприемлемое, но, повторяю еще раз, перспективное.
— Почему неприемлемое? — удивился Пугачев, — это более востребованные суда, а, значит, и заказчиков найти легче.
— Согласен, — улыбнулся Михайлов, — я тоже так считаю, но учитываю и другой фактор — вместимость наших цехов. Надо думать о строительстве нового цеха, только так мы можем воплотить в жизнь ваше предложение, Емельян Иванович. Могу предложить вам работу с испытательным сроком, связанную непосредственно с поиском заказчиков, технической проработкой договорных отношений. Это главное, но занимающее меньше времени, чем само строительство судов. Поэтому в перерывах, если можно так выразиться, станете заниматься строительством корпусов непосредственно. Согласны?
— Да, Борис Николаевич, согласен.
Михайлов вызвал секретаршу:
— Люда, отведи человека в кадры. Пусть его оформят на должность Коренева, завтра он должен приступить в работе.
Зарубин не ушел к себе, а решил дождаться приятеля в приемной. Сразу же спросил, как только он вышел:
— Ну что, как прошло собеседование?
— По-моему неплохо, приняли на работу, приступаю с завтрашнего дня.
— На работу? — удивился Зарубин, — но у нас вакантных мест нет, кем приняли?
— Борис Николаевич Коренева утром уволил, — вмешалась в разговор Людмила, — на его место и приняли.
— Ни хрена себе! — воскликнул Зарубин, — вот так дела… Ты знаешь, Емеля, извини, Емельян Иванович, что это за должность?
— Михайлов объяснил обязанности, я согласился, должность он не назвал. Я не спросил — выбора все равно у меня нет, — ответил Пугачев.
— Должность у тебя — заместитель генерального директора, не хухры-мухры. Пойдем в кадры, а потом я покажу тебе завод. Спасибо, Люда, я сам его отведу и покажу все.
Михайлов попросил принести штатку, посмотрел оклады. Зарплата заместителей и главного бухгалтера составляла по двести тысяч рублей на руки, главного инженера восемьдесят. Совсем неправильно, решил Михайлов, оставив главному бухгалтеру сто, заместителям по сто пятьдесят и главному инженеру сто шестьдесят тысяч рублей. Даже сэкономил сто двадцать тысяч, усмехнулся он, жировать тоже с пользой необходимо. Подумал про себя, но ничего менять не стал, так и оставив пятьсот тысяч рублей. Попросил секретаря собрать завтра коллектив в актовом зале заводоуправления в восемь тридцать, на полчаса раньше обычного начала рабочего времени.