А им хотелось, помимо любви, всегда быть рядом и как можно больше знать друг о друге. С Джоном Зоя раскрылась; рассказала историю своей семьи, о своей бабушке, благодаря которой она знает иностранные языки, а он, в свою очередь, рассказывал историю его семьи. Он тоже рано потерял мать и рос в пансионе с шести лет, тоже, как и Зоя, был лишен родительской ласки.
Оказалось, что у Джона, получившего блестящее образование, был талант, о котором Зоя не знала. Он прекрасно рисовал, просто умалчивал об этом перед таким метром, как Виктор. Ему было как-то неловко признаться, что он тоже рисует. Он уговаривал Виктора продать ему Зоин портрет, но тот все тянул, а в результате отказал, поэтому Джон сам решил написать портрет Зои и попросил позировать ему. Где-то далеко в подсознании его не покидала мысль, что если они расстанутся с Зоей, то у него будут рисунки и портреты с ее образом, и это еще более усиливало желание писать ее.
Зоя с радостью согласилась позировать любимому. И вот, однажды воскресным утром, когда она еще спала, Джон сделал набросок ее спящей. Джон владел профессиональными приемами: рисовал быстрыми, четкими линиями, он ведь закончил Кембридж по специальности «архитектура и искусствоведение» и все студенческие годы, да и после окончания университета продолжал занятия живописью. Он привез свои краски из Англии и рисовал виды Москвы, часто из окон посольства, выходящих на набережную Москвы-реки, прямо напротив Кремля.
Зоя была прекрасна спящей; нежный цвет лица, тень от длинных темных ресниц, разметавшиеся по подушке густые каштановые пряди волос. Уловив удачный ракус, Джон работал быстро, но вдруг Зоя, откинув одеяло во сне, обнажила нежную девичью грудь, а Джон быстрыми, уверенными штрихами успел нанести на эскиз. Ему захотелось сделать серию портретов Зои, было важно уловить момент и он воспользовался этим. Он осторожно подошел и слегка приподняв одеяло, открыл ее божественной красоты тело и тут же сделал еще один быстрый эскиз его будущей серии «Спящая». Это было его секретом, подарком самому себе, реализованной возможностью увековечить свою жену, такую юную и прекрасную. Сова, любящий поспать по утрам, он расстался с этой привычкой, тихонько вставал пораньше и рисовал спящую Зою, ему хотелось сделать сюрприз и ей. Когда портреты были готовы, он показал их Зое, сказав при этом:
— Любовь моя, мне бы хотелось изобразить тебя и с открытыми глазами. Ты согласна позировать мне? — Зоя утвердительно кивнула головой.
С этих пор, когда у них выдавалось немного свободного времени, он рисовал ее. Грехом было бы не запечатлеть ее восхитительную фигуру, дарованную ей природой и Богом. Она - само совершенство, как в жизни, так и на полотне. Портреты, написанные масляными красками, Джон оставил в мастерской, чтобы они успели просохнуть и потом забрать их до приезда Виктора.
А до его приезда оставалось всего несколько дней. В глубине души Джон уже догадался, что Виктор тайно влюблен в Зою и решил больше никогда не встречаться с ней в его студии, чтобы не причинять другу страдания и боль.
Вернувшись из своего турне по Франции, первое, о чем подумал Виктор, едва переступил порог своей студии:
— Она была здесь с Джоном. Вот ковер, по которому они ходили, тахта на которой они занимались любовью. Повсюду их следы, а я здесь лишний… Острое чувство одиночества и потерянной надежды на любовь возникло в нем с новой силой.
Взгляд Виктора упал на холсты, стоящие в углу комнаты, он сразу заметил их, - холсты чужие, не его. Виктор подошел ближе и увидел Зою, изображенную Джоном. Всю Зою, во всей ослепительной нагой красоте; с ее каштановыми волосами, рассыпанными по плечам, к которым он так и не прикоснулся.
Как художник, Виктор не мог не признать, что Джон профессионально рисует. Ему удалось передать и свет, и тени, и настроение, а главное, - любовь, которая была видна под каждым мазком кисти.
Не смотря на усталость после дороги, Виктор вышел из студии, запер дверь на ключ и поехал на дачу в Переделкино. Он впервые почувствовал себя чужим в стенах своей студии. Здесь теперь не его мир. Это мир Зои и Джона, а он здесь лишний.