Иногда Бертон допускал мысль, что у него на пути встал какой-то соперник. Но кто?.. Русский врач?
Чарли восстанавливал в памяти неуклюжую фигуру доцента Лаптева, - выпуклый лоб, тяжеловатый корпус, - и приходил к выводу: нет, далеко ему до настоящего красавца!.. Но мысль вновь и вновь возвращала Бертона к русскому врачу, и скрытая вражда Бертона к своему спасителю свидетельствовала о том, что англичанин далеко не так уверен в себе, в собственном превосходстве, как хотел думать.
А однажды вечером Чарли впервые за несколько лет почувствовал бешеный приступ ревности. Он заинтересовался -картинами в одной из комнат Майи. На мольберте виднелась фигура человека с собакой. Углы уже затянули сумерки, поэтому Бертон, чтобы рассмотреть, подошел ближе.
Прямо на него взглянули упрямые серые глаза Андрея Лаптева. Русский был изображен в позе человека, задумавшегося перед решительным шагом. Коричневый пес смотрел вперед, навострив уши, а человек мускулистой рукой держал его за ошейник.
Картина не окончена. Еще не положены те заботливые штрихи, которые смягчают черты лица приятной игрой света и'*тени, но в таком виде она, казалось, выигрывала, ибо делала Андрея Лаптева суровее и энергичнее.
- Нравится?
Майя подошла совершенно бесшумно и несколько секунд стояла за спиной Бертона.
- Неплохо! - небрежно бросил Чарли. - Но мистер Лаптев у вас здесь чересчур героичен.
- А он такой и есть, - спокойно возразила девушка.- Кстати, моего пса он сумел покорить за несколько минут. Другим этого сделать не удавалось.
- Очевидно, ваш пес не сталкивался с настоящим мужчиной! - безапелляционно заявил Бертон.- Где он? Он ляжет к моим ногам, как ягненок!
- Вы так думаете?.. - Майя посмотрела на Бертона так, словно он сказал что-то оскорбительное. - Ну, что же - идемте. Но знайте: спасать вас больше не буду!
Бертону пришлось проглотить недвусмысленный оскорбительный намек на историю с обезьяной.
Майя открыла дверь своей спальни и позвала:
- Самум!
Пес вскочил в гостиную одним прыжком. Он, очевидно, уже давно слышал чужой голос, чувствовал чужой запах, а теперь увидел чужого прямо перед собой.
Самум пошел на Бертона с глухим рычанием. Тот двигался навстречу ему молча. Расстояние между человеком и зверем все уменьшалось. Пес напрягся, готовясь к прыжку.
- Ложись! - крикнул Бертон.
То ли команда прозвучала слишком поздно, то ли в голосе человека прозвучали не те интонации, но окрик не дал желанного результата. Собака прыгнула, норовя схватить человека за горло.
Чарлз Бертон был начеку. Он ударил Самума ногой в живот; пес отлетел к противоположной стене, не издав ни звука, и ринулся снова. Повторилась та же история.
И тогда пес переменил тактику. Он начал кружить вокруг намеченной жертвы, выбирая ее уязвимое место. Бертон отступил к стене, ощупывая сзади себя воздух.
Собака прыгнула третий раз. Теперь ее зубы щелкнули перед лицом Бертона, но тот схватил пса за шею, стиснул и отшвырнул прочь. Чарли пошатнулся, наткнулся на кадку с рододендроном, выхватил бамбуковую палку, поддерживавшую стебель растения, и бросился в атаку.
Удары посыпались на Самума градом. Пес не покорялся. Весь окровавленный, он все еще кидался на Бертона. Тот медленно загонял его в угол.
- Ложись!.. Ложись!..
И пес лег, дрожа от бешеной злости, с налитыми кровью глазами.
- Встань! - на Самума обрушился еще один удар, и пес вскочил.- Ложись!.. Встань!.. Ложись!..
Собака покорялась, понимая, что человек сильнее ее. Но до полной покорности, которой добивался Бертон, было еще далеко.
- Хватит! - Майя вырвала из рук Чарли палку, швырнула ее прочь и втащила собаку в свою спальню. - Это… зверство!
- Вы сами хотели этого! - вызывающе ответил Бертон, вытирая кровь на лице, поцарапанном когтями Самума. - Я выиграл наше малчаливое пари и теперь поцелую вас…
Он сделал шаг к Майе и вдруг остановился.
- Но нет! Свой поцелуй я возьму в другой раз. На глазах у героического русского врача!
Чарли быстрыми шагами пошел из комнаты.
- Подождите! - крикнула Майя. - Подождите!