Ланни предпочел бы, чтобы его ребенок родился вне публичного внимания, но понимал, что это не возможно. Это внимание будет следовать за Ирмой на всём её пути, пока у неё остается половина ее состояния. На самом деле ее состояние не уменьшилась, и все остальные также потеряли половину, так что доля Ирмы Барнс осталась такой же, и у неё сохранился королевский статус. Так же повезло молодому человеку, которого она выбрала в качестве своего принц-консорта. В дни ancien regime[2], когда у королевы Франции рождался ребенок, у знати была привилегия убедиться, что это был настоящий наследник престола, и чтобы не было никакого мошенничества. Они становились реальными очевидцами физического появления младенца дофина, а историям об аисте никто не доверял. В комнате Марии-Антуанетты их толпилось такое множество, что королева кричала, что она задыхается, а король открывал окно своими руками. Наверное, этого не случилось бы сейчас с королевой, если бы всё происходило в поместье Барнсов. Но нынешние читатели газет и радиослушатели хотели иметь почасовые сводки о том, что происходит в этом роддоме.
Но, черт побери, даже сам Ланни не знает, что происходит! И зачем была нужна домашняя заготовка о том, что сказать газетчикам о наследнике или наследнице состояния Барнсов!? Когда всё не ясно. Принц-консорт воображал, что хирург сейчас может столкнуться с родами при поперечном положении плода, или, возможно, режет младенца на части, или делает кесарево сечение, чтобы спасти его жизнь! Ланни вонзил ногти в ладони, встал и начал ходить по комнате. Каждый раз, когда он поворачивался к кнопке звонка в приемной, у него появлялось желание нажать ее. Он платит за услуги, но их не получает. И он набрался решимости потребовать их. Но как раз в этот момент в комнату вошла медсестра и со своей обычной улыбкой сказала: «Soyez tranquille, monsieur. Tout va bien.»
Ланни позвонил матери по телефону. Бьюти Бэдд, по её словам, прошла через это два с половиной раза, и она отвечала как специалист. Там он ничему помочь не может. Так почему бы ему не пойти домой и что-нибудь поесть, вместо того чтобы беспокоиться и беспокоить других людей? Это дело женщины, и никто во всей Вселенной не может быть там таким лишним, как муж. Ланни ответил, что он не голоден и никого не беспокоит.
Он вернулся на свое место в приемной, и начал размышлять о женщинах. Они были, как правило, большими индивидуалистками. Каждая сама по себе, но хорошо осведомлена о недостатках других. Он думал о тех, кто входил в круг знакомств его матери, и поэтому играл большую роль в его собственной жизни. Он вспомнил о лукавых маленьких колкостях, которыми они при нём обменивались друг о друге. Он видел отсутствие солидарности, которое они демонстрировали. Они были вежливы с Ирмой. Но он был уверен, что у нее за спиной, а также и за его собственной, они не могли простить ее за то, что судьба к ней благоволила. Однако, когда её беременность перешла в заключительную стадию, они собрались вокруг неё и стали нежными и внимательными. Они пришли и помогли ухаживать за ней, держали ее за руки во время болезненных схваток, хотя они не были профессионалами в оказании услуг женщинам в её положении.
Ланни думал о своей матери, и ее роли в этой драме, при появлении нового человечка. Бьюти была идеальной свекровью до сих пор. Она приложила максимум усилий, чтобы этот брак состоялся.
У неё не было сомнений о справедливости богатства и что деньги имеют власть. Нарушила ли её суждения эта ужасная паника на Уолл-стрите? Где бы они все были, что стало бы с ними, если бы не было богатства Ирмы? Кто из друзей Ирмы не хотел получить помощь? Идем дальше и делаем вид, что пренебрегаем деньгами. Побалуйте себя либеральными разговорами, как это делал Ланни. Рано или поздно было доказано, что это деньги заставляют лошадь двигаться, кормят её, заботятся о ее блестящей шкуре и обеспечивают ее теплым и удобным стойлом.