— Мальчик мой! — восклицает старичок, протягивая к чернокнижнику пухленькие короткопалые ручки, — как я рад тебя видеть! Обними же своего старого учителя.
— Стоять, — сухо заявляет Терин, — защиту трона Вам не пробить, Дукус.
— Хм, не пробить, — ворчит Дукус, — да я сам ее и устанавливал.
— Я усилил.
— Ты всегда был способным мальчиком. Я в тебе и не сомневался. Ты же знаешь, Терин, что я собирался рекомендовать тебя в Совет?
— Знаю, а также знаю и то, что Вы полностью одобрили действия Деларона в отношении меня. Я читал вашу с королем переписку. Сейчас даже процитирую.
Терин делает задумчивое лицо.
— "…проявление подобной несдержанности по отношению к членам королевской семьи характеризует мага только с отрицательной стороны. Безусловно, Вы вправе были применить к нему любую меру воздействия. Более того, я считаю, что некромант Терин заслуживает не только временного ограничения доступа к своим способностям, но и лишения статуса волшебника. Я готов поставить вопрос об этом на голосование Совета". Это Вы так пошутили?
Ничего себе заявление от старого учителя! Выходит, Терин не только мне был не слишком приятен?
— Мы пришли сюда не это обсуждать! — вмешивается дама.
— Ну, так я слушаю ваши предложения.
— Ты обязан вернуть трон королю Деларону и освободить Вальдора. В этом случае к тебе будет применено минимально возможное наказание.
Терин морщится, а затем переводит на меня задумчивый взгляд.
— Вальдор, друг мой, дай понять тете, что ты не хочешь отсюда уходить.
Против воли я киваю. Вот сволочь! И интересно, минимально возможное — это как? А отрывание конечностей туда входит? Я бы посмотрел.
— Он не хочет, — сообщает Терин, — что касается Деларона, я не знаю. Может быть, ему без трона даже уютнее. Вы бы его сюда привели, мы бы пообщались.
— И ты бы тоже нацепил на него "ошейник покорности"?! — верещит юнец и выкрикивает какую-то абракадабру. Чернокнижник делает жест, будто от мухи отмахивается, и парнишка валится на пол. Старичок с дамой нервно переглядываются.
— Вот что, уважаемые коллеги, — спокойно улыбаясь, произносит Терин, — поскольку предложить вам мне нечего, а натравливать неопытного, хоть и сильного словесника на жестовика с вашей стороны было, по меньшей мере, неэтично, прошу Вас покинуть территорию страны. Немедленно. Аудиенция закончена.
Маги удаляются, не забыв прихватить с собой слабо шевелящегося мальчишку.
— А маг ведь Дукус неплохой! — говорит Терин, обращаясь в пространство, — хотя и вкусы у него своеобразные.
Молчу. А что остается? Если неплохой маг не смог уничтожить этого нашего, не знаю, насколько хорошего, то что мне за дело до его вкусов?
— Да, — добавляет он, — Вальдор, ты можешь говорить, если хочешь.
— Сними с меня ошейник.
— Сниму, конечно, у него действие ограниченное. Без подзарядки не больше трех часов работает. Так что не волнуйся. И как тебе этот цирк?
— Цирк как цирк, — отвечаю я, — нормальная политика. А ты что хотел? Любви и уважения?
— К вопросу о любви, — ухмыляется Терин, сползает с трона и становится передо мной, — как там у Вас отношения с Дульсинеей сложились? Сладкий поцелуй, нежные объятья и страстная ночь?
Вот же ж… Он так близко, а ударить не могу.
— Да, — отвечаю, — она — потрясающая любовница. Такая ласковая и умелая. А уж как нежна…
Не выдерживаю и начинаю ржать. В голос. Наверное, это что-то истерическое. Что забавно, Терин меня в этом устремлении поддерживает. То есть тоже издает звуки, которые не у каждой лошади получатся.
Уж не знаю, как он познакомился с этой ласковой и нежной, но шутку оценил.
— Ладно, — отсмеявшись, наконец, заявляет он, — иди к себе в камеру. Там на тебя вновь наденут кандалы и заберут ошейник. Думаю, дорогу найдешь, принц.
Эй, я бы, может, еще пообщался! Что это я? С кем? С чернокнижником? Точно от одиночества начинаю потихоньку сходить с ума.
Тем временем ноги сами несут меня в темницу. Вниз, вниз, прощай, солнышко. Еще два поворота и… И мимо чего это они меня несут?! Мимо Дульсинеи? Мимо разноглазой этой из другого мира? У меня галлюцинации? Неужели надетый на мне лишающий воли артефакт способен еще и на это?
Успеваю пробормотать: "Дуся?" и плавно вхожу в поворот. И вот я уже у себя. Очередной зомби, крепкий мужчина, которого только-только тронуло разложение, оставив зеленоватые пятна на лбу и щеках, молча надевает на мои покорно протянутые лапки кандалы, после чего снимает ошейник и торопливо удаляется.
Я же, заметив появившийся неведомо откуда в моем жилище матрасик, падаю на него, закрываю глаза и думаю, что вот появись здесь сейчас Терин, я бы спасибо ему сказал. Может быть. В самом деле — матрас — это чудо. Можно сказать, величайшее изобретение человечества — матрас. Вот такой вот плотненький, колюченький, и все равно самый лучший после холодного пола. Жаль, лежать на нем в парадной одежде неудобно. Не предназначена она для этого — слишком много драгоценностей и прочих красивых излишеств на нее нашито.