Слезу, что ли, с глаз смахнуть? Нет, не получается. Ладно, продолжим.
— А потом ведь как получается, он меня не тронул.
— Подумаешь, не тронул! — фыркает гном, — да волшебник наш давно мирным нравом славится.
Кто? Терин? Мирным нравом? Ну да, а власть он исключительно по доброте душевной захватил.
— Приходит он ко мне как-то и говорит, что потому он не стал палачу меня отдавать заморскому…
— Да чего вдруг ради заморскому?! Я вон слышал, у вас и Вадька очень даже ничего себе специалист.
Я его убью!
— Может, и не заморскому, я плохо помню подробности. — Сухо заявляю я, — Вы долго перебивать меня будете?
А сам на Дусю кошусь. Вот уж зараза. Сидит, косой своей рыжей рот закрыла. Хрюкает потихоньку.
— Продолжай, сынок, не смущайся, — говорит Горнорыл, а я радуюсь. Сынок — это уже хорошо.
— Так вот, — говорю, — не стал он палачу отдавать меня…
Кстати, а почему не стал-то? Я ж и сам этого не понимаю! Я бы отдал! Что врать?!!!
— Не стал отдавать, — продолжаю в полной растерянности, — потому… что силой я ему своей понравился, мужественностью… и чувством юмора.
Жаль, что про чувство юмора уже никто не слышит. Потому что эти два ржут в голос, аж заливаются. Вот уж не думал найти среди них такое единение. Ну что такое, в самом деле, а?
— Мужественный ты наш, — хрюкает Дульсинея.
— В жизни бы о тебе такое не подумал, — вторит ей гном.
Нет, ну что такое? Я смотрю на них обиженно, а они оба, только взгляд мой поймают, вообще начинают биться в истерике.
— Ну не знаю я, почему он меня отпустил! — кричу я, теряя над собой контроль, — не знаю! И чего ради я ему помогаю — тоже! Не понимаю!!! Вам легче стало?!!
А они смеются. Злые. Уйду я от них.
— Ладно, — спохватывается, наконец, старейшина, — Вальдор, я тебя понял. Водку дам.
Перехватывая дусин вопросительный взгляд, добавляет:
— Табак тоже. Ты прости меня, твое высочество, ну и морда у тебя была…
И снова начинает похрюкивать. Дульсинея, меж тем, старательно стену разглядывает. Ладно, я не гордый, отомщу и забуду.
Горнорыл встает, не забывая пофыркивать при этом, открывает шкафчик на стене рядом со мной.
— На тебе, — говорит, — мужественный ты наш, — водку. Надеюсь, магу она поможет. Нравится он мне. Хоть и не (хрю-хрю) силой. А вот и тебе, девочка, табак. Уважаю. Не каждый человек попробовать его решится.
— Я пробовала, — решительно заявляет Дуся, и старейшина косится на нее с одобрением.
Думала, мы сейчас распрощаемся и назад, но не тут то было.
— Погодите-ка, детки, — заявил гном. — Вот ты, сынок, на девушке жениться собрался, а свадебные подарки как же?
— Не успел еще, — покаялся Вальдор.
— Не дело это, невесту без подарков держать, — пожурил Горнорыл и хлопнул в ладоши.
В помещение почти мгновенно, как будто под дверью караулил, вбежал гном с подносом, а на подносе гора брюликов… ну или еще каких-то камней, на них похожих, и безделушки всякие.
— Выбирай, девушка, — щедро предложил Горнорыл.
Это типа подарок, что ли? Ага, ну, халяву я люблю, кто ж ее, родненькую, не любит? Я выбрала себе штук с десяток красивых бусинок, тапок свой украшу, мож быстрее единение у нас с ним пройдет, и еще часики прихватила. Симпатичные такие все в камушках разноцветных, но не в том суть. Главное, что часики! Не привыкла я как-то не знать, который час, а свои часы в родном мире оставила и даже не рассчитывала новыми здесь разжиться. Я ведь даже не знала, что здесь вот такие часики умеют делать. Во дворце-то я видела всякие разные здоровенные часы с кукушками и без, а вот такой маленькой прелести я не встречала в этом мире… да и когда бы, собственно, успела? Вещичка-то бабская, а много ли я девиц здесь знаю? Брианна не особо украшениями себя обвешивает, воин все-таки. А Джула эта тупенькая как новогодняя елка цацками обвешана, если и были на ней часики, то я не разглядела.
Обогатилась я, короче говоря, и чуть было даже не поблагодарила гнома за щедрость, а тот ласково так на Вальдора смотрит и говорит:
— Счет за бриллианты и золотые часики с самоцветами я завтра во дворец с нарочным пришлю.
— Папе пусть отдаст, — буркнул принц. Не рад, кажется, что подарочек мне сделал. Ничего, не обеднеет, престолонаследный наш.
— Что ты хмуришься, принц? — вкрадчиво поинтересовался Горнорыл. — Не рад, что такой роскошный подарок невесте сделал? Да таких бусин во всем Зулкибаре не сыщешь. Я сам лично над ними работал. Можно сказать, душу вложил.
Для полноты картины гному еще надо было стукнуть себя кулаком в грудь. Представила я себе это дело и опять захрюкала. Гном неодобрительно на меня покосился и проворчал: